Единственный шанс

– Вы имеете в виду мои взаимоотношения с медициной? Неважные, честно скажу.

– Врачи давно на вас зубы точат, – заметил Ушинский. – Слышал, намереваются снова уложить в лазарет. Так?

– На данном этапе это излишне, товарищ капитан первого ранга! – отчеканил Плужников. – Чувствую себя отлично.

Ушинский поглядел на командира корабля с прищуром, как бы прикидывая меру искренности. Он не терпел фальши ни в чем, сразу чувствовал, когда ему что-то недоговаривали или обманывали. Если кто-нибудь на совещании начинал докладывать о положении дел в радужных тонах, комбриг перебивал фразой, ставшей афоризмом: «Свистать всех наверх для парадного построения…»

Лучше самая горькая правда, чем сладчайшая ложь, – это было его кредо, потому что Ушинский не просто добросовестно служил, а душой болел за пограничные войска, за их морские части, которым была отдана жизнь. Да и не только его… Виктор Андреевич Ушинский был ленинградцем или, как он говорил, питерцем, потомственным моряком. Его прапрадед, комендор, за исключительную храбрость, проявленную при обороне Севастополя в Крымской войне, специальным царским указом был пожалован дворянством. Грамота эта до сих пор как драгоценная реликвия хранится в семье. Дед, комендор броненосца, погиб в Цусимском бою, а отец начинал в Гражданскую и прошел всю Великую Отечественную, командуя эсминцем. Он как-то с гордостью сказал сыну: «Наша династия свыше полутора веков славно служит флоту российскому».

Сам Виктор Андреевич хорошо помнит День Победы, возвращение отца…

Плужников выдержал пристально-оценивающий взгляд и наконец услышал:

– Что ж, Игорь Александрович, рад за вас. Но помните: здоровье офицера – не только его личное дело. Как экипаж?

– Готов к выполнению любого задания!

– В этом я не сомневаюсь. Меня интересует настроение людей, взаимоотношения…

– Моральный дух на уровне. Отношения служебные, как и положено.

– Что у вас там с помощником – не все ладится?

– Да как сказать… – нерешительно протянул Плужников.

– Так прямо, без обиняков, и говорите.

– Особых претензий к лейтенанту Горбатову нет. Свои обязанности он исполняет.

– И все-таки, чувствую, вас что-то тревожит.

– Понимаете, Виктор Андреевич, парню двадцать три. В таком возрасте земля под ногами должна гореть, а он какой-то…

Плужников запнулся, подыскивая слово поточнее. Он не хотел быть необъективным. К тому же считал и себя отчасти виновным в том, что Горбатов с каждым днем все больше теряет интерес к службе.

– Словом, корабль вы бы ему не доверили? – напрямик спросил Ушинский. – Так я вас понял?

Плужников отозвался не сразу. На сухом скуластом лице отразились колебания, и Ушинский понял, что в своем предположении не ошибся.

Капитан 1-го ранга не зря спрашивал о Михаиле Горбатове. Его очень беспокоила судьба молодого офицера, не сумевшего за два года хоть в чем-то себя проявить.

Но Ушинский тревожился не только потому, что речь шла о непосредственном подчиненном. Михаил был сыном старого друга – Демида Горбатова, с которым они вместе служили еще лейтенантами. Он знал и деда Михаила – старого мичмана, уважал его. Потому и считал себя за лейтенанта в ответе. В кармане к тому же лежало письмо от Демида, в котором тот на правах друга спрашивал о сыне…

– Простите, Виктор Андреевич, – заговорил после паузы Плужников, – но мне бы хотелось подумать, прежде чем окончательно ответить на ваш вопрос. И посмотреть! Так будет надежней.

– Что ж, не возражаю. Посмотрите, подумайте, – согласился Ушинский. – Горбатов, насколько мне известно, с отличием окончил училище. Блестящую характеристику получил и на пограничных курсах переподготовки. Так в чем же дело? Что с ним случилось? Давайте-ка, Игорь Александрович, попробуем разобраться вместе. Договорились?..

Сказал и подумал, что должен был раньше обратить внимание на лейтенанта Горбатова. Да все дела, дела, затянула текучка, а работать с людьми некогда.

Ушинский встал, давая понять, что неофициальная часть разговора окончена. Был он высок и плотен. Тужурка плотно облегала спортивную фигуру.

– А теперь о делах сугубо пограничных, – сказал капитан 1-го ранга, отдергивая занавес, закрывавший карту. – Сожалею, что сокращаю вам время отдыха, но обстановка на границе осложняется. В этом районе, – комбриг обвел карандашом вокруг острова Кунашир, – наблюдается какая-то подозрительная возня. Вы застали шхуну в наших водах, заставы на островах тоже доносят о появлении неизвестных судов. Очень мне это не нравится. – Ушинский повернулся к Плужникову и уже иным, приказным гоном сказал: – Выходите сегодня в ночь. Вам предстоит…

Окончив постановку задачи, Ушинский прикрыл карту и устало опустился в кресло.

– Постарайтесь выяснить, – глядя на Плужникова, проговорил он раздумчиво, – что интересует здесь представителей сопредельного государства. Надо… Надо докопаться до истины!

Старый знакомый