Единственный шанс

В каюте было настолько душно, что пришлось включить кондиционер. Горбатов, сдавший вахту Плужникову, сбросил тужурку и подсел к столу. Пора, подумал, черкнуть домой письмецо. Мать, наверное, волнуется: от ее единственного сыночка столько времени нет вестей. Раз не пишет, определенно что-то случилось.

Достав ручку, Михаил придвинул блокнот и задумался. О чем же написать?.. Он нежно любил мать, и все-таки с некоторых пор его стала раздражать излишняя женская опека, охи и вздохи по поводу здоровья, словно сыночку десять, а не двадцать с гаком. Если бы не отец, совсем бы скис от материнского обожания.

Так о чем же написать родителям? О буднях, серых, как мышь? О том, как другим иногда удается задержать нарушителей, а он лишь досматривает шхуны японских браконьеров? Или о натянутых отношениях с командиром?.. Мама разохается, а бате рассказывать стыдно. Пожалуй, можно сообщить о встрече с Маховым. Родители его знают. Однажды во время каникул Михаил привез закадычного дружка домой. Василий, тихий, вежливый, воспитанный, пришелся ко двору. Отец о нем сказал: упорный парень, что означало в его устах высшую похвалу. Батя оказался прав, друг действительно пошел в гору… Впрочем, какие они теперь друзья? Встретились, а говорить не о чем. А все из-за нее, Клавы Озерцовой…

Так и не написав ни строчки, Михаил отложил ручку. Какие странные коленца, однако, выделывает судьба! Он же сам… Сам от нее отвернулся, а теперь вроде бы жалеет? Заявил тогда Ваське, что фифа эта надоела хуже горькой редьки… Ох, как Маховой вскинул голову, как пронзил взглядом!

– Хочешь, – спросил, – избавлю?

– Каким же образом? – оторопел Михаил.

Маховой спокойно, будто речь шла о давно обдуманном, сказал:

– Я на Клаве женюсь.

– Вот так сразу? – спросил Михаил. – Для такого шага надо, как минимум, любить человека!..

– А я и люблю! Давно… Я знаю Клаву с незапамятных времен, когда она еще под стол пешком ходила…

Клава и Василий в детстве жили в рыбацком поселке, учились в одной школе. На три года старше девочки, Василий покровительственно сопровождал ее домой, пренебрегая насмешками товарищей, после чего бегом возвращался к себе на противоположный конец поселка. Потом они встретились во Владивостоке, куда она приехала учиться.

Василий, собственно, и познакомил Клаву с Михаилом. Курсанты частенько ходили в расположенный по соседству с училищем институт культуры. По воскресеньям днем там гремела музыка. В ослепительном свете, льющемся из старинных хрустальных люстр, девушки выглядели ярко, нарядно, одна красивее другой. Но Михаил почему-то сразу обратил внимание на одиноко стоявшую в стороне от танцующих фигурку. Девушка прислонилась к массивной мраморной колонне, заложив руки за спину, и тоже разглядывала их.

– Фартовая девочка. Смотрит дерзко! – шепнул Михаил, подталкивая Василия в бок.

Маховой не сразу понял, о ком речь, а увидев девушку, обрадовался.

– Это же Клавочка Озерцова, – сказал он, – дочь бригадира нашего колхоза. Батя ее – капитан лучшего рыболовецкого сейнера, Герой Социалистического Труда. Да и сама Клавочка – замечательная. Хочешь, познакомлю?

– Валяй, – снисходительно разрешил Михаил, – натиск и быстрота – спутники победы!

Горбатов понял значительно позже, как не хотелось Василию знакомить его со своей землячкой. Предложив, он, вероятно, тут же пожалел об этом, хорошо зная способность Михаила очаровывать девчат с первого взгляда.

Горбатов увлекся Клавдией сразу. Девушка как будто ответила взаимностью. Но у Клавдии, с точки зрения Михаила, оказался взбалмошный характер. Она позволяла себе, например, выставить его на улицу из общежития, когда он намеревался расположиться там с полным комфортом. Она частенько опаздывала, а то и вовсе не являлась на свидание, но не потому, что была необязательным человеком, а специально, дразня и посмеиваясь, частенько отпускала в его адрес колючие шуточки… До некоторых пор, как ни странно, Михаил терпел. Обижался, приходил порой в ярость, но терпел. За год знакомства Клавдия измучила его вконец, и Михаил уже сам не понимал, чего больше в его отношениях к девушке: нежности или неприятия.

Бывало, Михаил приходил в отчаяние. Именно в один из таких моментов он и сказал Василию, что от Клавы устал. Когда же тот ошеломил его своим предложением жениться, честно говоря, растерялся. Кто бы мог предположить, что Васька, тюха и мямля Васька, с которым он не особенно-то считался, был влюблен в Клаву?! На миг пришло облегчение, тут же сменившееся досадой. Засмеявшись не совсем искренне, Михаил сказал:

– Что ж, Вася, полный вперед. Совет вам да любовь!..

Михаил гулял у них на свадьбе, лихо отплясывал, пел озорные частушки и громче всех орал «горько!». Но было почему-то невесело. Он глядел на Клавдию и, утешая себя, старался припомнить их ссоры, стычки, перебранки, когда она обзывала его «пупом земли», «самовлюбленным индюком»…

Тяжко вздохнув, Михаил откинулся на спинку кресла. Зачем ворошить прошлое?