Единственный шанс

С самого утра над океаном висел плотный бус. Корабль шел в нем, как в киселе. Водяная пыль обволакивала палубу, надстройки, залезала в каждую щель. От нее не было спасения даже в рубке. В августе, случается, даже на Курилах температура поднимается до плюс тридцати. Жара сама по себе не страшна, кабы не влажность. Глотаешь горячий туман – дышать нечем.

Михаил перешел на мостик в надежде на прохладу. Если вглядеться, можно различить берег Кунашира: узкую темно-серую полоску земли с несколькими десятками домишек, сбегающих к заливу. За околицей в это время сушатся вороха красно-бурой анфельции[3]. Раньше тут был небольшой агарагаровый завод… Теперь-то его уже нет, производство оказалось нерентабельным, и сырье для обработки отправляют на Большую землю.

К югу от поселка по всему мысу тянутся плантации шиповника. Да какого! Кусты в рост человека, плоды на них, как яблоки: крупные, румяные. В сезон сбора местных жителей у запретной зоны не удержать, жалуется начальник заставы. Все устремляются на Весло, а зона тут заповедная. Хоть бери да выставляй солдат…

– Так держать! – командует Горбатов. – Вправо не ходить!

От привычного отзыва рулевого «Есть, так держать!» становится спокойно. Все разумно во флотской службе, все выверено годами, подчинено целесообразным традициям. Как же могла прийти ему в голову дурацкая мысль уйти из морчастей погранвойск?

– Патрульный самолет дает наведение, – раздался голос радиста. – В квадрате двадцать три – пятнадцать неопознанная цель!

– Понял. Запроси курс и скорость, – распорядился Михаил и торопливо спустился в штурманскую рубку.

Пчелкин, как всегда, колдовал над планшетом. Он чуть-чуть раздался в плечах, посолиднел. Как-никак – глава семьи. Недавно в базовой кают-компании сыграли его свадьбу. Наташа оказалась верна слову, приехала на «край света» к любимому человеку. Уже работает в школе, преподает английский язык.

– В квадрате двадцать три – пятнадцать обнаружена посудина.

– Покажи где? – попросил штурмана Горбатов.

– Батюшки! – сделав прикидку, воскликнул Пчелкин. – Магнитный полюс тут, что ли?

– Снова Столбчатый? – еще не веря, переспросил Горбатов. – Вахтенный, разбуди командира.

– Капитан-лейтенант только что заснул.

– Выполняйте приказание!

– Ишь, буквоедом стал, – улыбнулся Пчелкин. – По прежним-то временам ты инструкции не особенно жаловал.

– Прежде, Алешенька, и ты под стол пешком ходил, – ответил Михаил.

– Что случилось? – спросил Плужников, заходя в рубку.

– Неопознанная цель, товарищ командир. Тридцать минут ходу, – сообщил Пчелкин, продолжая следить за автопрокладчиком курса.

Подойдя к локатору, Плужников несколько минут наблюдал за бегавшей по экрану желтой чертой развертки. Потом, не оборачиваясь, негромко скомандовал:

– Корабль к задержанию! Катер к спуску! Осмотровой группе приготовиться к высадке!

Горбатов, рассматривавший в бинокль шхуну-нарушительницу, почувствовал: ожидание его подходит к концу. Вот она – низкая косая мачта, срезанная корма, приземистые палубные надстройки… Ну, конечно, та самая! И повадки знакомы… Шхуна подпустила пограничный корабль совсем близко и начала уходить.

– Гнаться бесполезно, – сказал командиру Горбатов.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Имею печальный опыт.

– Шхуна остановилась! – крикнул рулевой. – Может, с двигателем что случилось?

– А ты говорил… Порядок, – обрадовался Плужников. – Самый полный! Готовься, Горбатов!

Однако не успели пограничники приблизиться, как шхуна начала набирать скорость…

В рубке появился взволнованный Сивоус.

– Они же играют с нами в кошки-мышки, командир! – закричал он. – Эти гады уводят нас в сторону!

– Пожалуй, ты прав, Иван Тарасович, – отозвался Плужников.

– Надо идти к Столбчатому!

– Полагаешь, там кого-нибудь высадили?..

Пограничный корабль развернулся и стремительно двинулся к берегу. О возможном нарушении границы Плужников по рации сообщил на ближайшую заставу. Оттуда ответили, что высылают тревожную группу, однако добраться до Столбчатого во время прилива будет нелегко: машины вдоль кромки берега по песку не пройдут.

– Придется самим высаживаться, командир. Разреши мне? – попросил Сивоус.

– Нет, – возразил Горбатов. – Это дело мое!

– Тихо! – охладил Плужников. – Пойдете оба.

Когда катер ткнулся в прибрежный песок, Горбатов приказал тщательно обследовать линию прибоя. Он был уверен: что-то найдется. И не ошибся. В бухточке под нависающими над водой кустами жимолости Жарких обнаружил надувную лодку.

– Что я говорил? – торжествующе воскликнул Сивоус. – Тут они, гады! Да и местечко вроде знакомое…

Боцман напряженно вглядывался в узкие шестигранные столбы кварцевого андезита, выпукло-вогнутой стеной подступавшие к морю. Вверху, наклоненные друг к другу, они в основании расходились веером, как растянутые мехи гармошки. У подножия своеобразного забора валялись в беспорядке камни. Отшлифованные бруски светло-серого цвета походили на свежераспиленные деревянные чурки.

– Точно, лейтенант. Все вспомнил, – уверенно сказал Сивоус. – Теперь слушай меня: где-то тропка наверх должна быть. По ней, надо думать, и нарушители ушли.