Единственный шанс

Горбатов взял из рук Ушинского фотографии и, едва взглянув, сердито воскликнул:

– Что ж ты о главном молчал до сих пор? Мишка-то, чертов сын, близок к истине. Знаю я эту личность!

– Кого? Что у борта стоит? И боцман уверяет, что сталкивался…

– Еще бы! Именно этого на Кунашире брали!

– Возле Столбчатого?

– А ты откуда знаешь?

– Земля слухом полнится. Да и флаг тот в комнате боевой славы висит. Про него любой первогодок знает.

– Прожженный тип, доложу я тебе. Тони Якуро – бывший рядовой первого класса, позже – капрал восемьдесят девятой пехотной дивизии императорской армии… С ним еще мой батя столкнулся, когда в сорок пятом на Кунашир высаживался. Тот его чуть не уложил, да Иван помешал.

– Сивоус?

– Он самый. Юнгой был.

– Этот Якуро, выходит, в плену у нас находился?

– Именно. Да не единожды. Второй раз его судили после задержания на Кунашире. За нелегальный переход границы свое получил. А когда домой вернулся, его объявили национальным героем. Во всех газетах физиономия появилась…

– Вот это информация! Кабы знал, что у тебя ее получу, давно бы примчался.

– То-то… У Мишки нюх, видать, есть. Не зря Тони Якуро к Столбчатому рвется. Помяни мое слово, не зря. Заинтересованность у него большая. Из-за пустяка национальный герой не стал бы рисковать своей драгоценной шкурой. Да и годов ему немало, наверняка за шестьдесят. В таком возрасте в бирюльки не играют.

– Ты прав. Сегодня же сообщу все в штабе. Мне пора…

– Что за спешка? – недовольно буркнул Горбатов. – Жена огорчится, что не повидались. Она тебя, дьявола, любит, частенько спрашивает, как там Володенька поживает…

– Служба, Демид, сам понимаешь. К десяти ноль-ноль вызван на прием к новому начальнику войск округа.

– Да-а?.. Не завидую. Крут, говорят. Как бы не согнул.

– Ну, мы тоже не из сдобного теста испечены. И коль решено – будем стоять до конца!

Эпилог

Теплоход «Мария Ульянова» пришел к Скалистому ночью, и как ни хотелось прибывшему на нем Михаилу Горбатову поскорее попасть домой – на свой корабль, это оказалось невозможным. Судно до утра оставили на рейде, не разгружая: пограничные правила контроля обязательны для всех.

Занимался рассвет. Под медленно светлеющим небом вода из темно-маслянистой превращалась в пенно-серую. Темень постепенно отступала к берегу, вскарабкивалась на скалы, некоторое время пряталась в бамбуковых зарослях, поднялась по склонам сопок и обнажила наконец кромку далекого изломанно-сиреневого горизонта. Стали видны цеха рыбокомбината, домишки поселка. И вот уже прорисовались у пирса силуэты боевых кораблей!

Август, на удивление ласковый, походил на прошлогодний. Два теплых лета подряд – в этих местах редкость. Да, ничего не изменилось. Просто не верилось, что минул год. Вот только люди…

Уволились в запас матросы. Жарких учится в мореходке – Плужников дал ему блестящую характеристику. Исполнилась мечта Менкова: получил визу, ходит в загранку. Нашел свое призвание Ковалец. Недавно прислал письмо – работает инструктором райкома комсомола. Не ошиблись они с замполитом, дав парню рекомендацию в партию. Из него наверняка выйдет отличный молодежный вожак…

Михаил, облокотившись о поручень, вглядывался в четкие контуры военного городка. Как жаль: многих верных товарищей не застанет он нынче на острове. Ушел в запас Ушинский, а следом в отставку – Сивоус. Забрали в политотдел округа Бурмина. Переведен по личной просьбе на Камчатку Маховой. Пожалуй, это наиболее значительная потеря. Настоящим, надежным товарищем оказался Василий… Уехал получать корабль новой серии Плужников… Люди, как суда в плавании…

На борт «Марии Ульяновой» поднялись пограничники и приступили к проверке документов. Люди засуетились, задвигались, устремляясь к трапу. Толпа оттерла Горбатова на корму. И вдруг услышал: «Не задерживайтесь, товарищ старший лейтенант, проходите!..»

Это он теперь – старший лейтенант. Еще не привык… Выписавшись из госпиталя накануне отплытия «Марии Ульяновой» и зайдя во Владивостоке в штаб, он узнал сразу три новости. Присвоение очередного звания – раз, назначение командиром корабля вместо ушедшего Плужникова – два и, наконец, в-третьих… Его все поздравляли, а он только растерянно улыбался. Орден Красной Звезды, полученный в мирное время, казался слишком высокой наградой за выполнение воинского долга.

Снова и снова мысленно возвращался Михаил Горбатов к тому памятному дню, когда корабль, как обычно, вышел на патрулирование границы… Отстояв ночные часы, Плужников передал ему вахту на траверзе мыса Весло. От греха подальше Михаил пошел мористее. Лежавший справа залив Измены никто из моряков не любил. Глубины там небольшие, и в самом неожиданном месте можно наскочить на мель. Тем более в таком тумане, когда не разглядеть ни одного ориентира…