Едкий дым и горький паслён (СИ)

Они идут по широкой тропе среди горных трав и мелких кустарников. Только воздух, казалось, искрился от того количества защитных заклинаний, что укрывали эту часть долины. Их путь ведёт в сторону нескольких одноэтажных домиков, притиснутых к самому подножию гор.

— Я… Эм… — Ньютон сомневается. Тесей кладёт ему руку на плечо и легонько хлопает, стараясь поддержать.

— Не беспокойся, Пьер не даст драконам тебя поранить. — Дениз излучает уверенность в собственных словах. — И он расскажет тебе всё, что знает. Поверь, это очень увлекательно.

— С-спасибо, — щёки Ньютона трогает румянец.

Между домами расставлено несколько столов и натянуты тенты, под которыми отдыхают драконологи. Они быстро переговариваются меж собой на французском, перебрасывая друг другу небольшой зелёный шарик. Пьер оказывается высоким драконологом, с чьего лица не сходит выражение сдержанной сосредоточенности. Он крепко пожимает руку Тесею, так же вежливо приветствует Ньютона. С готовностью принимает просьбу показать юному гостю заповедник. Он кладёт на острые плечи вчерашнего подростка крепкую ладонь, совсем как это минуту назад сделал Тесей, и ведёт в сторону озера, на ходу начиная рассказ.

— Вот бумаги, — говорит Тесей, когда за его спиной закрывается дверь кабинета. В нём светло и очень уютно, несмотря на минималистичный стиль обстановки. На деревянный стол ложится папка в красном переплёте. — Спасибо, что разрешила взять с собой брата.

— Пустяки, — улыбается Дениз, обходя стол и взмахом волшебной палочки заставляя поднос с парой чашек и чайничком опуститься на него. Солнечный свет, падающий сквозь не завешенное шторами окно, играет в её волосах, от чего они кажутся прозрачными, словно сделанными из хрусталя. — Я рада, что в эту командировку послали именно тебя. Сколько мы не виделись? Три года?

— Верно, — кивает Тесей, присаживаясь на стул. Дениз лёгкой походкой проносится мимо, чуть задев его колено полой плаща. Останавливается у секретера.

— Будешь лимонные дольки?

— Не откажусь.

— Не расскажешь, что стряслось? — Всё время, пока Дениз накрывала скромный стол, её не интересовала папка, но теперь, стоило сесть и налить чашку чая, она подтягивает к себе важные бумаги, быстро пробегает глазами и откладывает в сторону, как нечто несущественное. — Ты ничего толком не объяснил в письме.

— Я сам слышал только официальную версию и не склонен ей верить.

Дениз изящной ладонью обхватывает чашку, делает глоток. Глаза у неё сапфирово-синие, и смотрит она так, будто хочет заглянуть в самые глубины души и выведать все секреты.

— И ты думаешь, здесь он станет более разговорчивым?

— Нет, Дениз. Я просто не могу смотреть, как ему больно.

***

В ту пятницу он, наконец, смог вырваться домой. Уставший, способный только обнять маму и рухнуть на кровать, едва найдя силы стянуть одежду. Ускользающее сознание отметило, что как-то в доме тихо, хотя каждые каникулы, что Ньютон проводил в родовом гнезде, проходили под звуки устраиваемого животными бардака.

Утром, за завтраком, брат не обнаружился за столом. На немой вопрос мама ответила, что младший поел ещё засветло и ушёл гулять к морю. Обещал вернуться к обеду.

— И много времени он проводит на улице? — спросил Тесей, помешивая ложечкой сахар в чае.

— Обычно он помогает мне с гиппогрифами. — Мама была так же взволнована, как и он, но на её лице это отчётливо читалось, тогда как Тесей сохранял привычное спокойствие. — Наверно, сегодня Ньют хочет побыть один.

То ли брат обзавёлся мантией-невидимкой, то ли нашёл в доме потайной ход, но на обеде они так и не пересеклись, хотя домовуха уверяла, что молодой хозяин появлялся на кухне, наскоро поел и вновь исчез в неизвестном направлении. Этот манёвр был повторён и перед ужином. И назавтра тоже.

Когда на следующей неделе ситуация повторилась в точности до деталей, Тесей поймал себя на мысли, что злится, только не может понять, на кого. На себя, так отдалившегося от Ньютона, что тот стал бояться его больше матери, или на брата, упорно избегающего встречи. Словно Тесей действительно собрался его выпороть.

Мама удивлённо вскинула брови, когда старший сын показался у калитки в солнечную среду. Было замечательно по-летнему тепло, и Тесей держал пальто на сгибе левой руки, сжимая в правой красную папку с бумагами. Мама бы обрадовалась такому гостю среди рабочей недели, только лицо его было мрачнее грозовой тучи.

Они пили чай на веранде, когда из дома вышел Ньютон, на ходу говоря что-то про гиппогрифов. Столкнувшись взглядом со старшим братом, он замолк и стремительно исчез в доме.

Тогда Тесей понял, что дальше так продолжаться не может. И что он мог вынести нежелание младшего брата разговаривать, но не ту бездну тоски и боли, что едва сдерживала серо-зелёная плотина.

— Ты не можешь избегать меня вечно, — сказал он через два дня, появившись в загоне столь же внезапно, как до этого у калитки.