Едкий дым и горький паслён (СИ)

— Почему нет? — ощерился младший брат. Он стоял на коленях у Борея, заканчивая чистить острые когти. Гнедой гиппогриф ворковал от удовольствия и стоял, не двигаясь, позволяя Ньютону аккуратно наносить защитную мазь. — У меня неплохо получалось.

— Мы должны поговорить.

— Не о чем, Тесей. — Ньютон встал, поворачиваясь к брату лицом, погладил Борея по крупу и слегка шлёпнул, отпуская в сторону выхода. Старательно вытер руки полотенцем. — У меня есть волшебная палочка, есть чем заняться. Не о чем волноваться.

Тесей не верил. Слишком ровно говорил Ньютон, слишком спокойным было его лицо, словно все мускулы утратили подвижность. И раньше он никогда сам не стремился смотреть брату в глаза, как сейчас. И они походили на затуманенное серо-зелёное стекло.

Этот зрительный контакт продлился лишь несколько секунд. Ньютон отвернулся, взмахом палочки отправил защитную мазь на высокую полку. И Тесей опять коснулся его сознания.

Всё внутри застыло, заледенело, покрылось тонким слоем острого снега. Боль и разбитое сердце, и страх пополам с втоптанной в грязь гордостью, и звучащее рефреном: «не такой, как ваш брат».

Тесей потёр двумя пальцами переносицу. Отцовский жест.

— Собирайся, — коротко сказал, как приказал он. Ньютон обернулся, непонимающе глядя из-под чёлки. — Собирайся. Послезавтра мы уезжаем во Францию.

Никаких объяснений не последовало. Под бдительным присмотром матери, вещи Ньютон собрал.

***

К вечеру зажигаются фонари. Небольшие белые шары, висящие прямо в воздухе. Безопасней, чем свечи, ярче, да и долговечней.

Ньютон сидит за одним из накрытых столов в компании Пьера и ещё нескольких драконологов. Они оживлённо переговариваются, найдя способ преодолеть языковой барьер, и пьют из кубков что-то явно крепче простой воды. На щеках Ньютона проступает хмельной румянец, а глаза блестят. Он активно жестикулирует, пытаясь, видимо, изобразить одного из матушкиных гиппогрифов. Или выразить всё своё восхищение от встречи с драконами.

Сердце Тесея кольнула ревность. С ним брат уже давно не был так весел.

— Excusez-moi*. — Он подходит к столу и опускает ладонь на плечо брата. Бросает быстрый взгляд на содержимое его кубка. Действительно, не просто вода. — Ньютон, думаю, тебе уже хватит.

— Но я ещё не рассказал про тот случай с хорьком на дерби! — возмущается брат. Язык его чуть заплетается.

— Если расскажешь все самые интересные истории сегодня, на завтра ничего не останется, — отрезает Тесей. — Bonsoir, messieurs**.

Подчиняясь воле брата, Ньютон с явным неудовольствием встаёт из-за стола, пожав руки улыбчивым драконологам. Ноги его чуть заплетаются, и сам он покачивается, так что Тесей крепче сжимает его плечо, даря опору. Пьер провожает их долгим задумчивым взглядом.

— Если уснёшь в таком состоянии, утром будешь страдать от головной боли, — со знанием дела говорит Тесей, ведя брата в сторону рощицы у озера. Драконы сладко спят в пещерах, и можно их не опасаться. — В следующий раз, как будешь пить, не забывай закусывать. И делай перерывы. А то не заметишь, как культурное застолье превратится в… не такое культурное.

Ньютон фырчит и приваливается к боку Тесея. Так часто бывает, когда нет ещё опыта. Сначала очень весело, потом не держат ноги, и наваливается тоска, и снова не держат ноги. Теперь процесс медленно пойдёт вспять.

— Пьер показал мне венгерских хвосторог. — Они практически спустились к кромке воды. Свежий воздух окончательно подкашивает Ньютона, и он опускается на траву, приваливаясь спиной к тонкому дереву. Тесей садится рядом.

— Их здесь разводят, — говорит младший, затуманенным взором смотря на водную гладь. В ней отражаются первые звёзды. — У этой породы гон всего лишь раз в пять-семь лет, а брачные игры так агрессивны, что многие самцы гибнут в боях. А оставшихся могут добить самки, если те вовремя не уберутся.

Ньютон подтягивает ноги, обхватывает руками колени и опирается о них подбородком, продолжая гипнотизировать озеро.

— Мы ведь для этого приехали? Чтобы переправить самцов в Румынский заповедник, где они будут в безопасности?

— Для этого, да, — кивает Тесей, теребя в руках опавший лист. Совсем зелёный, ему бы ещё расти, да порыв ветра от драконьего крыла сорвал с материнской ветки.

Он не врёт. Просто не говорит всей правды. С обычной переправкой драконов из заповедника в заповедник можно справиться и без привлечения авроров. Тем более, из других стран. Но Ньютону не обязательно знать, зачем они здесь на самом деле.

Пусть лучше говорит с Пьером о драконах и отдыхает. Надо только попросить поменьше ему наливать.

— А как драконов будут перевозить? Пьер молчит, говорит, что я буду удивлён.

— Честно говоря, — потирает переносицу Тесей. Сердце вновь колет ревность, — сам не знаю. Вероятно, сначала погрузят в глубокий сон, а потом… Не знаю.

Но теперь ему тоже интересно, как.

Брат скатывается по стволу дерева вниз, растягивается на траве. В глазах его всё ещё стоит туман, и рождается тоска. Хмель не отступает так просто.