Ее кустик (ЛП)

— Мы возвращаемся, Лонзо, но ты знаешь, что я все еще должен защищать своих клиентов. Как насчет этого? Ты оставишь эту книгу. Давай мы опубликуем ее вместе с кем-нибудь другим, и ты увидишь, как это сработает. Ты знаешь, я обычно не даю обещаний о том, как будет выглядеть книга, но я прочитал эту. Я не собираюсь говорить, что это бестселлер «Нью-Йорк Таймс», но и не собираюсь этого не говорить. Так что, кто знает, может быть, ты захочешь сыграть в мяч в следующем матче. Я просто хотел дать тебе шанс связаться с девушками Фредерикс, прежде чем у них появится послужной список, чтобы потребовать чудовищный аванс и гонорар.

Лонзо постучал себя по подбородку и посмотрел на Гарри с явным раздражением. Наконец он испустил долгий вздох.

— Я пришлю тебе предложение в течение двадцати четырех часов. Ты еще и мудак, Гарри.

Гарри протянул руку и пожал руку Лонзо.

— И твоя любовь к мудакам всегда ценится.

Что это было с этими двумя мужчинами и мудаками? Разве мне не разрешалось прожить две минуты без этого мысленного образа?

Лонзо закатил глаза, прежде чем поставить свой бокал и уйти.

— Вау, — сказала я. — Значит, ты просто обманом заставил его сделать предложение?

Гарри сморщил лицо и наклонил голову.

— Когда ты так говоришь, это звучит действительно мерзко. Нет, я просто использовал тактику убеждения, чтобы убедиться, что у моих клиентов есть издатель для их замечательной книги.

— Верно. Ты обманул его. Книга действительно так хороша, как ты сказал?

Гарри ухмыльнулся.

— Ладно, возможно, я приврал насчет того, что читал ее. Но я уверен, что она интересная.

Я рассмеялась.

— Ты ужасен. И ты пугающе хороший лжец. Должна ли я верить всему, что исходит из твоих уст?

— Зачем мне лгать тебе?

Я постучала пальцем по губе, обдумывая его вопрос.

— Значит, все дело в том, что тебе нужна достаточно веская причина, чтобы солгать?

Гарри рассмеялся.

— Ты действительно опасный человек. Ты слишком сообразительна, чтобы весь день подстригать кусты.

— Опасная? Едва. Я примерно так же опасна, как мокрый бумажный пакет.

— Вот именно. Никто не думает, что мокрый бумажный пакет опасен, пока не станет слишком поздно.

Я ухмыльнулась.

— Я почти уверена, что никто никогда не страдал от последствий недооценки мокрого бумажного пакета. На самом деле, думаю, ты мог бы предположить, что мокрый бумажный пакет способен вместить твой обед. Тогда он выпал бы и испачкался, но я имею в виду, что это вряд ли слишком драматично с точки зрения последствий...

— Мне это в тебе нравится, — сказал Гарри.

— Что? Моя способность представлять гипотетические сценарии с мокрым бумажным пакетом? Потому что, если тебе это нравится, я могу сказать, что произойдет, если мы добавим немного грязи. Или, может быть, даже майонеза? — Я многозначительно пошевелила бровями.

Гарри усмехнулся.

— Нет. Я имею в виду, что ты не принимаешь вещи такими, какие они есть. Ты хочешь снять все и посмотреть, что находится под ними. — Его брови сошлись вместе, затем он кивнул. — Другие люди просто позволяют миру прокатить их, но тебе этого недостаточно, не так ли?

Я не совсем была уверена, что сказать. Когда я подумала о том, что он сказал, я поняла, что он был прав. В детстве я никогда не была удовлетворена так легко, как мои друзья. Все остальные, казалось, просто сначала погружались во все с головой, а потом задавали вопросы. Тем временем я стояла в стороне, пытаясь перебрать все возможные варианты, по которым все может пойти не так. Я предполагаю, что это означало, что у меня была привычка обдумывать идеи со всех возможных сторон, вместо того, чтобы просто позволить им проскользнуть мимо меня.

— Прости, — сказал Гарри, неправильно истолковав мое молчание. — Послушай, я становлюсь странным. Забудь, что я что-то сказал, ладно?

— С какого момента я должна начать забывать? Например, мне нужно снова спросить твое имя, или ты просто имеешь в виду последнюю минуту или около того?

Он ухмыльнулся.

— Как насчет того, чтобы вернуться в то время, когда я нравился тебе больше всего?

— Хорошо, — сказала я. — Ты имеешь в виду, прямо сейчас?

Как тебе это? Я мысленно дала себе пять за интересный поворот разговора. Поскольку это была мысленная пятерка, я не промахнулась и не попала себе в локоть или в глаз, как, вероятно, сделала бы в реальной жизни.

Гарри устремил на меня свои ослепительные глаза. Он положил руку мне на талию, и я не могла сказать, притягивал ли он меня ближе или меня просто притягивала какая-то таинственная, притягивающая сила горячего парня.

Я тоже должна была положить руку ему на талию? Было ли странно, что я просто стояла там с безвольно повисшими руками? Должна ли я начать двигаться?

На мгновение я подумала, что он собирается поцеловать меня, но кто-то громко вскрикнул поблизости и разбил пузырь, в котором мы, казалось, находились.