Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Серьезно, я не собирался навечно лишать ее свободы. Когда-то давно у меня была мысль приковать ее к себе цепями и превратить в свою собственность, однако огонь, что постоянно горел в ее глазах, отвратил меня от этой мысли. Перл обладала всей властью надо мной, даже не произнося ни слова. И эта власть была сильнее, чем она себе представляла. И я очень надеялся, что она никогда не узнает об этом.

– Но когда я погашу свой долг, ты оставишь меня в покое?

Услышав нотки надежды в ее голосе, я обмер.

– Да, конечно…

– Слушай, я не понимаю, зачем тебе нужны эти чертовы пуговицы?

Почему? Да потому, что каждый день без нее был для меня совершенной пыткой! Моя жизнь стала подобна размазанной кляксе. И при этом я жил в прекраснейшем месте на нашей планете, где мечтал бы провести хоть день любой из смертных, и я мог позволить себе любую женщину, которую только захотел бы…

Но, кроме нее, мне ничего не было нужно.

– Зачем? Да потому что я хочу тебя!

– И только-то? – прошептала она.

Быть может, если мне снова удастся овладеть ей, то я смогу отвыкнуть от нее. А возможно, все получится совсем не так.

– Видишь ли, мы так толком и не попрощались. Я не был готов расстаться с тобой, когда ты садилась в самолет. Я еще не готов окончить наши отношения.

Загоревшееся было в ее глазах желание, стало постепенно угасать. Я ждал ее ответа, если, конечно, ей было, что сказать мне.

– Хорошо, я отработаю остаток пуговиц. Но после я не хочу даже видеть тебя.

Ее слова больно ужалили меня, но я не подал вида. Однако прожгло меня до самых глубин души. Не в моих привычках выказывать эмоции, поэтому я изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица, хотя боль была просто ужасная. И тут я понял, отчего это жало впилось в меня: она произнесла всего три слова, но я не ответил на них. И за это Перл никогда не простит меня.

Но, возможно, она изменит свое решение…

Мне нужно было влюбить ее в себя еще раз – и тогда она, расчувствовавшись, отдаст еще несколько пуговиц. И останется навсегда моею.

– Хорошо. По рукам.

– Чего ты хочешь? – спросила она, входя в спальню и медленно раздеваясь.

Перл поиграла пальцами на поясе своих джинсов и спустя мгновение расстегнула молнию. Еще медленнее она обнажила свои длинные и стройные ноги и ступила свободно. Я увидел, как покачиваются из стороны в сторону ее бедра, и Перл снова показалась мне самой сексуальной женщиной на всем белом свете.

Мой член болезненно уперся в наглухо запертую ширинку. Я судорожно стал освобождаться от одежды, мечтая прикоснуться им к ее влажной вагине и овладеть ею. Мне хотелось стереть из ее памяти мужчину, который оказался недостойным ее. Если он видел в ней только лишь отрезанный от общества ломоть, значит, он ни черта не понимал, кто такая Перл. Он не видел в ней то, что видел я. Если бы он потрудился внимательнее посмотреть на нее, он смог бы заметить неугасающий огонь в ее глазах. Он смог бы ощутить ее яркую сексуальность, что исходила из каждого ее движения, жеста. Он должен был бы умолять ее остаться с ним, в то время как она думала только обо мне.

Идиот, ну что тут скажешь?..

Только теперь моя ревность пошла на спад. Я хотел расставить все точки над «i». Я видел скорбь в ее глазах после их разрыва с Джейсоном. И мне очень хотелось убедить ее, что проблема была не в ней, а в самом Джейсоне. Всю ее жизнь мужчины были для нее проблемой, и, честно говоря, я сам выглядел не лучше на их фоне. Но лишь меня она приняла в качестве своего защитника, благодетеля и любовника.

А я так страшно оскорбил ее…

Если Перл больше не поверит моим словам, она будет совершенно права.

Пуговица повернулась ко мне. На ней еще оставались футболка и черные трусики. Ткань плотно облекала ее стан, подчеркивая каждый пленительный изгиб ее тела. Тугие бедра прекрасно гармонировали с ее точеной фигурой. Она явилась передо мной во всей своей красе, с чарующими взор выступами и ложбинками тела. И я почти потерял рассудок от страстного желания.

Перл взглянула на меня с той неповторимой и гордой доверчивостью, что делала ее столь желанной. Если бы передо мной была другая, я бы принял ее взгляд за жеманство или наглость. Но Перл умела мгновенно становиться покладистой и нежной, при этом не теряя ни грана собственного достоинства.

Она стянула с себя футболку и осталась лишь в черном бюстгальтере. Он плотно облегал ее совершенную грудь. Для меня это уже было чересчур, и Перл сразу же расстегнула застежку. Едва ткань открыла ее тело, мой член буквально рванулся из штанов наружу. Он был так настойчив, словно обладал собственным сознанием.

Мне жутко хотелось обнять Перл, но я намеренно держал руки по бокам, не дотрагиваясь до нее. Каждое ее движение было чрезвычайно сексуальным, и я ждал, на что еще она способна. Этим вечером она вела наш танец, и мне оставалось лишь следовать за ней.