Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Вместе с Кроу я ощущала себя в полной безопасности. Он говорил именно то, что я хотела слышать, а его руки были лучшей поддержкой, в которой я так нуждалась. Меня снова накрыло волной его мужественного обаяния, его властности и силы. И я захлебнулась в них.

– Знаешь, что я увидел в тебе? – сказал Кроу, взяв меня за волосы и отогнув голову назад так, чтобы встретились наши взгляды. – Я увидел сильную женщину, которая никогда не сдается. Я увидел исполненный жизни огонь, который ничем нельзя угасить. Я увидел самую сексуальную, самую желанную женщину во всем этом мире. А он?! Да если он не способен принять твое прошлое, он не заслуживает твоего будущего!

Кроу обхватил ладонями мое лицо и поцеловал меня.

– Не страдай из-за него, хорошо?

Я лишь кивнула, а что мне оставалось?

– Потому что никто не вправе разрывать твое сердце, даже я…

Глава десятая

Кроу

– Собирайся!

Я толкнул ногой пустую сумку к ее постели.

– С чего бы? – спросила Перл, скрестив руки на груди.

– Хоть ты и любишь ходить раздетой, все же недурно было бы прихватить с собой немного одежды.

Я выдвинул выдвижной ящик ее шкафа и бегло осмотрел его содержимое.

– Если захочешь взять с собой пару трусов, я не буду возражать.

Подмигнув, я захлопнул ящик. Теперь, добившись своей цели, мне не хотелось растерять свое хорошее настроение. Последние несколько месяцев разлуки обернулись для меня сущим адом. И для нее, как мне думалось, тоже. Я мечтал снова почувствовать ее тело, то, как ее ноги обхватывают мою талию. Я все еще помнил запах ее вагины и надеялся напоить им свой член.

– Мы с Джейсоном больше не встречаемся. Так что тебе не стоит трудиться.

Когда ей бывало туго, я всегда поддерживал ее, но в этот момент меня передернуло.

– Вот сейчас ты зря это сказала.

– Я сказала, что больше не сплю с ним. Так что нечего рассуждать на эту тему.

Всего пара шагов, и мы очутились нос к носу. Перл продолжала хранить независимый вид, но я-то знал, что так она прячет свой страх. Она даже не подозревала, что я играю на ее чувствах. Ее тело просто реагировало на мои слова, и мы словно кружились в медленном танце.

– Отплатишь свой долг, и он останется жив. Вот о чем следует сейчас рассуждать.

– Мы больше не встречаемся.

– То есть тебе пофигу, если я сверну ему шею?

Она подалась назад, защищая свое личное пространство, и оказалась припертой к дверному косяку.

– А я сделаю это, слышишь? Я уничтожу этот кусок дерьма на раз-два. И если ты не хочешь такого исхода, то собирай живее свои тряхомундии! Бегом!

В ее глазах вспыхнул характерный огонек, который так здорово подчеркивал ее прекрасные черты. Она сжала губы, а плечи ее возмущенно приподнялись. Я заметил, как набухли под рубашкой соски ее грудей. Разумеется, этого не было видно под тканью, но я-то хорошо знал язык ее тела.

– Я не верю тебе!

Хват рукой за шею – и я стал сжимать пальцы. – Если ты думаешь, что я не способен убить говнюка, с которым ты трахалась, значит, ты плохо знаешь меня!

Я ослабил пальцы на ее шее, пока не поздно. Слишком рано я распалился. Мне хотелось видеть ее в своей постели, накрыть ее своим телом – именно так должно было быть.

– И не заставляй меня повторять этот вопрос!

Перл еще с минуту оставалась у двери, ощупывая свою тонкую шею. Хотя никаких видимых повреждений не было, она, судя по всему, все еще чувствовала боль. Она сказала мне, что просила Джейсона делать с ней то же, что вытворял в постели я. Это, несомненно, означало, что она все еще думает обо мне, хочет меня. Да и ее намокшая промежность прошлым вечером говорила о том же.

Наконец она пришла в себя и сложила вещи.

И я не мог сдержать выражения победителя, когда смотрел на нее.

Едва мы вошли в гостиничный номер, я усадил ее на стол и раздвинул ей ноги. Теперь уже ничто не могло остановить меня – мои губы жадно впились в нее, едва не раздавив до крови.

И она ответила на мой жесткий поцелуй… причем с той же страстью.

Весь мир, что окружал нас, куда-то исчез, и со мной оставалась одна лишь Пуговица-Перл. Я сразу же забыл о своих одиноких днях в поместье. Я забыл о литрах выпитого скотча, о тоске, что надрывала мне душу. Короче, впервые за много месяцев я обрел, наконец, душевный покой.

Моя рука вновь ощутила знакомую мягкость ее волос. Хотя прошло уже много времени, но они все так же пахли ванилью и апельсином. Этот запах еще долго чувствовался в моей спальне после ее отъезда. Но как-то раз он исчез, и с тех пор я чувствовал себя совершенно потерянным.

В моих ушах застучала кровь, и сердце мое забилось в унисон с ее сердцем. Я ощутил цельность своего существа. Гнев, сожаление, боль испарились из моей души буквально за мгновение. – Ничего с твоим другом не случится, – сказал я, отрываясь от нее, глядя ей прямо в глаза.

Перл воззрилась на меня, разминая опухшие от моих поцелуев губы.

– Но я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не отработаешь все оставшиеся пуговицы, – все, до последней!