Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Кейн заметил, что по моему лбу струится кровь, и потащил меня дальше.

– Давай быстрее. А то сейчас начнется.

– Что начнется?

– Сейчас здесь будут люди Боунса.

Кейн увел меня с улицы, и мы втиснулись в узкое пространство между домами.

– Стой здесь, поняла? И не высовывайся, что бы ни произошло!

– Да что здесь происходит?! – не унималась я. – Как ты узнал, что они сейчас будут здесь?

– Назовем это интуицией.

Кейн закрыл меня собой и опустился на одно колено, держа оружие на изготовку. Он следил за дорогой, а Кроу тем временем выволок на середину улицы второго моего мучителя. Сделав из него буквально отбивную, он прекратил его страдания выстрелом в голову.

Я знала, что Кроу жесток. Но что настолько, даже и представить себе не могла.

Наконец в начале улицы появилась вереница автомобилей, которые развернулись веером, едва только подъехали к месту разборки. Наши люди сразу же заняли свои боевые посты и приготовились к сражению. Кроу укрылся за машиной, прицелившись из пистолета.

– Ты что, не собираешься помочь ему?

– Мне приказано оставаться с тобой. Здесь мы в безопасности.

– А как же Кроу?

Кейн хмыкнул, хотя в тот момент было не до шуток.

– Поверь мне, ничего с ним не случится.

– Да как ты можешь так говорить?!

– Ты видела, что он сделал с теми двумя? Когда он в гневе, пули его не берут.

С улицы раздались звуки перестрелки. Грохот винтовок и автоматов больно бил по ушам. В узком пространстве прохода между домов эхо было просто невыносимым – подлинный ад для барабанных перепонок.

Кейн выглянул из-за угла и тоже открыл огонь, не покидая, однако, своей позиции. Я попыталась разглядеть, где находился в тот момент Кроу, но его нигде не было. Впрочем, я понимала, что Кроу жив и невредим, – в противном случае Кейн уже разнес бы все вокруг.

Бойня продолжалась около пяти минут. Пальба не прекращалась с обеих сторон, и пули визжали совсем рядом. По улице метались вооруженные люди, прикрывая друг друга огнем. Картина напоминала скорее боевую операцию, чем бандитскую перестрелку. Я словно вернулась в древние времена и наблюдала эпичную кровавую битву.

Короче, я чувствовала себя Еленой Троянской.

Бой постепенно затихал, распадаясь на отдельные схватки. Я увидела, как откуда-то появился Кроу. Он заставил встать на колени пятерых обезоруженных человек. Песенка их, похоже, была спета. Позади показались люди Кроу, которые взяли на прицел пленников.

– Он что, собирается их убить? – спросила я Кейна дрогнувшим голосом.

Да, было понятно, что если бы эти люди одолели бы наших, то мне пришлось бы совсем несладко. Я понимала, что они стали причиной несчастья и смерти многих женщин – таких же, как я. Конечно, ни о каком сочувствии к ним не могло быть и речи, но все равно где-то в глубине моей души что-то шевельнулось.

– Ну да, – наконец откликнулся Кейн.

Кроу убрал пистолет и достал из-под своего пиджака что-то похожее на длинный кинжал или нож. В свете уличных фонарей блеснула полированная сталь. Кроу подошел к первому и холодно посмотрел на него сверху вниз. Я не узнавала его, хотя Кроу предупреждал меня о своей страшной натуре.

Он был безжалостным убийцей.

Кроу перерезал глотки одному за другим. Зрелище было настолько отвратительным, что я не выдержала и отвернулась. Он мог бы просто застрелить их, но вместо этого заставил принять смерть в страшных мучениях. Это было его послание Боунсу. Конец времен и прекращенье дней…

Подойдя к последнему, Кроу отвел лезвие назад. Пленник стоял на коленях, но в глазах его не было ни тени страха. Он видел мучения своих истекавших кровью товарищей, но даже и глазом не моргнул. Его преданность своему хозяину была выше всяких похвал.

Кроу взглянул ему в глаза. Мужчина спокойно ответил тем же.

– Позвони ему.

Человек даже не пошевелился.

Кроу показал ему покрытое кровью лезвие:

– Позвони, и тогда умрешь без мучений.

Тот бросил взгляд на нож и потянулся за телефоном.

– Включи громкую связь.

Раздались гудки. Боевик продолжал держать трубку в руке, но я заметила, как задрожали его пальцы.

Наконец Боунс отозвался:

– Вы взяли ее?

Его низкий голос звучал столь же мерзко, как и раньше, – исполненный надменности, жестокости, злобы. Я прекрасно помнила все эти ужасные речи, что он шептал мне на ухо, когда трахал меня, а я кричала от боли и унижения. От гнева во мне вскипела кровь и перехватило дыхание.

Кроу приблизил губы к динамику, и его глаза почернели:

– Не смей трогать мою женщину!

Он сделал еще один шаг, с ненавистью воззрившись в экран телефона. Он говорил, не повышая голоса, словно истинный властитель, король – властный, могущественный, ужасный и жестокий.

Некоторое время Боунс молчал, будто собираясь с мыслями. Это молчание свидетельствовало о том, что он узнал голос своего врага.

– Вижу, что…

Кроу вырвал телефон, швырнул его о землю и раздавил ногой. Трубка разлетелась на множество кусков. Голос Боунса мгновенно пропал. Кроу отступил на шаг и тут же выстрелил ему в лоб. Труп несчастного распростерся на асфальте дороги.