Ее внутреннее эхо

Она же с удивлением наблюдала обратную картину: в работе Митя преображался. На площадке просто расцветал. Митей его здесь никто и не называл, он был безусловным авторитетом, мэтром, королем своей маленькой империи. Иногда брал камеру сам – нет, не рисовался специально, но знал, чувствовал спиной ее восхищенный взгляд. И этот восторг питал его вдохновение, придавал сил.

Он переставал сутулиться, остроумно шутил, был требователен и точен, но не давил, а аргументированно и быстро доказывал свою точку зрения.

Однажды, прощаясь возле такси, он, уворачиваясь от фонарного столба, стоявшего рядом, промахнулся и поцеловал Соню не в щеку, а в губы. И почему-то испугался, хотя, какие между ними могли быть неловкости? Она давно была его лучшим другом, единственным и главным, не считая, конечно, жены Маши.

Черт, Маша!

Уже сидя в такси, он размышлял о произошедшем, корил себя из-за такой чепухи, раздувал незначительное пламя собственной вины перед Соней, которую смутил, перед Катей, которую предал и обидел, перед женой…

Перед женой он был виноват бесконечно. Это была сладкая боль, столь привычное чувство собственной вины и готовности ее искупить. Он радовался, что Маша ничего не замечает, не заметила даже его двухмесячного отсутствия, сама была в долгой командировке в Китае и вернулась через два дня после него – он даже успел прибраться дома, разложить вещи, купить продукты.

Вполне искренне улыбаясь, ловко соврал, что приехал месяц назад, впрочем, он уже говорил ей об этом по телефону и писал по почте в те редкие случаи, когда удавалось пообщаться. Придумал, что искал место для съемок нового фильма, но Израиль там был ни к чему, пришлось придумать Ярославль и даже попросить приятеля сделать ему несколько фотографий для правдоподобности.

Маша разглядывала их рассеянно.

По закону жанра, она приехала не позавчера, а через две недели после отъезда мужа. На фабрике в Китае случилась какая-то авария, сроки сдвинулись, их попросили перенести выпуск новой коллекции на несколько месяцев. Это серьезно нарушило ее профессиональные планы, зато позволило узнать много нового о собственном супруге, в котором она была уверена больше, чем в самой себе.

Спустя шесть лет совместной жизни он, наконец, сделал ей предложение, в чем было немало заслуги его новой подруги Сони. С этим ангелом-хранителем он разговаривал часами каждую ночь, но Соня эта была вне подозрений – иначе зачем она уговаривала его оформить свой брак по-человечески?

Теперь Маша попала в тупик – муж ей явно врал.

Она все решала эту задачку, и никак у нее не сходилось.

Зачем тогда жениться, если он любит другую?

Банальную интрижку без глубоких чувств она исключила сразу – не тот человек был Митя. Вокруг всегда было полно красивых актрис, заинтересованных в близкой дружбе с режиссером, но он ни разу не воспользовался случаем.

Сейчас же происходило нечто непонятное – на руке так убедительно сверкало кольцо с камешком, и заявление решили подать в ближайшие дни, а не было его почти три месяца. И где он был – неизвестно.

Разоблачать его – последнее дело, самое последнее. Раз он пошел на такие уловки, чтобы скрыть отсутствие, значит, способен ловко врать, значит, придумает что-то еще более убедительное.

Раньше ей казалось, что Митя не способен обмануть. Теперь она сидела перед мужем и с ужасом отмечала, что не чувствует в его словах ни малейшей фальши.

Как долго все это могло продолжаться? А вдруг это было всегда, вдруг это совсем не ее Митя, а просто образ, который она себе придумала?

Обо всем этом было очень страшно думать. Проводить расследование она не умела.

Кого расспросить? Хорошо бы эту Соню, так ведь она не предаст его.

А может, это она и есть? Следить за ним?

А Митя, дурак, продолжал, активно жестикулируя, увлеченно рассказывать о своих приключениях в Ярославле.

Жена слушала невнимательно. Он решил, что устала после перелета, зря он переживал.

Кажется, тогда она впервые сослалась на головную боль и рано легла спать.

Так теперь продолжалось каждый вечер. Она избегала привычных вечерних чаепитий, ни о чем не спрашивала, не рассказывала о работе, не советовалась. А он, целиком поглощенный новым проектом, казалось, не замечал этого странного охлаждения между ними.

Как только она засыпала, Митя сразу хватал трубку и, закрыв глаза, прислушивался к поплывшим гудкам.

Соня отвечала довольно быстро, привыкла не выключать телефон даже ночью.

Однажды вечером он не дозвонился ей. Да, он помнил, что вчера они вместе работали почти до рассвета, может, Сонька просто устала. Или нет? Может, у нее есть какая-то личная жизнь?

«А вдруг вернулся из Израиля этот чертов Георгий?» – от такой мысли он даже похолодел.

Машинально стал листать страницы браузера в тщетной попытке найти что-то, что успокоит его и отвлечет, он еще не понимал – что конкретно. И вдруг – понял, когда увидел на мониторе знакомый сайт. Тот самый.

Сладко заныло сердце в привычном предвкушении – а вдруг Катя онлайн? Вдруг? Но и ее не было. Глупо было надеяться.