Ее волос манящий теплый шепот (СИ)

Доезжаю домой и в машине нахожу забытый Этери букет с награждения, поэтому просто пишу ей сообщение.

« У меня твои цветы».

Она на удивление перезванивает и сонным голосом говорит:

— К черту эти розы. Можешь делать с ними, что угодно, только не привози обратно.

—Хорошо,— с улыбкой отвечаю я.—А ты спи.

Слышу, как Этери копошится в кровати и вдруг произносит:

—Хочу сказку на ночь…

А я сижу, смотрю на осенний дождь за окном и рассказываю ей историю про старого доброго поэта, которому в непогоду постучался в дверь мальчик, который в самом деле был прехорошенький. Глаза у него сияли, как две яркие звезды, а мокрые золотистые волосы вились кудрями — ну, совсем ангелочек! — хоть он весь и посинел от холода и дрожал как осиновый лист. В руках у него был чудесный лук; беда только — он весь испортился от дождя, краска на длинных стрелах слиняла…»

Но спустя пару минут я уже просто слышу, как Этери мирно дышит у себя в кровати. Я кладу трубку, выдыхаю и утыкаюсь лбом в руль.

Мне не хочется идти домой, поэтому я сижу в машине пока дождь не становится тише, а мое сердце—холоднее.

***

А потом мы едем на финал Гран-При в Канаду. С нами, как обычно, увязывается Аксенов. Он летит в самолете рядом с Этери и о чем-то с ней беседует. Мы с Сергеем следим за детьми. Усталость Этери перестает быть критичной и она даже немного улыбается по-настоящему. Когда рядом с ней Эдуард, мне кажется, я превращаюсь в глупого мальчишку, который не может связать пары умных слов. С высоты своего возраста и статуса Эд смотрит на меня несколько пренебрежительно, а я просто хочу, чтобы он оставался в Москве.

В кои-то веки Этери выбрала себе номер с одной глухой стеной, а в соседний поселила меня и потом Сергея. Аксенову достался номер совсем дальше по коридору. Как не крути, он ехал на финал не работать, а больше отдыхать. Особенно по вечерам. У нас же, как всегда, почти нет свободного времени.

Девочки выступают одна за одной, но итог совсем не тот, о котором мы мечтали. Аня оказывается за пределами призовых мест, Алена первая, Саша—вторая.

Алина тоже вторая и уступает Рике. Хотя, если честно, пьедестал волнует меня сейчас гораздо меньше, чем Этери. Она выглядит счастливой и довольной, а я все пытаюсь понять, где она берет силы.

Мы сидим все вместе в баре. Сергей и я за стульями, а Этери с Эдом на диване. Она опирается о его плечо и я вижу, как Аксенов перебирает пальцами по этериному колену, прижимая ее второй рукой себе, словно всем своим видом показывает, что они вместе. Я пью второй бокал пива и понимаю, что это меня злит. Эд на столько меня бесит, что я просто закипаю изнутри, когда он аккуратно стирает с кончика губ Этери соус. Она облизывает губы рефлекторно, а Аксенов пожирает ее глазами, не обращая внимания на всех нас.

—Пожалуй, нам пора спать,—спустя пару минут говорит Эд и встает с дивана.

Я вижу, насколько сильно он сейчас хочет Этери, и ждет, когда они останутся одни. Но она не спешит, а рассматривает свой пустой бокал:

—Может, нам заказать что-нибудь еще, пока не слишком поздно…

Эд дергается, как от удара, но холодным голосом произносит:

— Уже поздно, на самом деле,—а потом чуть слышно добавляет.—Этери…

Она откликается и смотрит ему в глаза. А внутри меня словно срабатывает какой-то триггер… Этери… От этого нежно-домашнего «Этери» во мне что-то взрывается.

—Мне кажется, Эд прав, и тебе нужно пойти с ним.

Этери поджимает губы и хватает за руку Аксенова, который почти выдергивает ее с дивана. Мы желаем друг другу спокойной ночи, а я залпом допиваю остатки пива из бокала, смотря, как Этери уходит с Эдуардом в номер.

Дудаков ждет несколько секунд,а когда они скрываются из вида, произносит:

—Глейхенгауз, ну, ты и идиот.

Я не хочу с ним спорить. Потому что я действительно полный дурак, который не понимает, зачем он сам сегодня подтолкнул Этери в постель к Аксенову.

—Мне нужно еще выпить,—просто говорю я.

Сергей заказывает нам пиво. Он понимает, что я не могу сейчас идти в номер. И поэтому мы пьем еще несколько бокалов, пока Дудаков не сдается и не предлагает мне ночевать на его гостевом диване. И я соглашаюсь.

Иду в свой номер, собирая необходимые вещи и слушая музыку в наушниках. Ни один посторонний звук не проникает ко мне извне. И только это меня спасает.

На диванчике Дудакова я практически сразу отрубаюсь. Только в голове успевает снова пронестись Этерин взгляд и прямая спина, уходящая из ресторана. И такое неестественное личное Этери…и рука Аксенова на ее худом колене. Этери…что же ты , черт возьми, делаешь со мной?

Что же, блять, я сам делаю с нами?

Наутро мне болит все тело и голова. Я выхожу из номера Дудакова и сталкиваюсь с Этери и Эдом на коридоре. Она выглядит расслабленной и отдохнувшей, а мне хочется сдохнуть.

—Я не знал, что у вас с Сергеем Викторовичем такие близкие отношения, что вы проводите вместе ночь,—шутит Эдуард.

А мне хочется просто сказать ему «Да пошел ты нахер», я открываю рот, но Этери успевает быстрее:

—Это несмешно.—холодным голосом произносит она.

И я замолкаю. Аксенов пожимает плечами:

—Ну, извините…