Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

пытающегося удрать меня. Вспышка ослепила на мгновение — и я отвернулся, ткнувшись

лицом в волосы брата. И вот висит фотография с нами, мокрыми, немного пьяными. С

краю Лиззи, скорчив физиономию, смотрит куда-то в сторону. Ричард строит рожу прямо

в камеру, равно как и Сэто. Мик и Амели просто улыбаются, а я, склонив голову, утыкаюсь в макушку брата. Жаль, конечно, что самого Алекса на фотографии не было.

— Ностальгия? — чуть низкий, хрипловатый голос раздался возле самого уха, огладив

его тёплым дыханием. Я со вздохом улыбнулся и повернулся к Мику, подняв на него

взгляд. — Они обещали прийти, кстати говоря. Но у нас пока есть время.

Он склонился, и сердце моё ёкнуло в груди, рухнуло вниз, отзываясь болью и страхом.

Нервно улыбаясь, я чуть поворачиваю голову и прикрываю его губы собственной

ладонью:

— Для чего время, Мик? Я же… слушай, я был не прав тогда, что дал ситуации

развитие, ты не прав, что думаешь, будто у этой истории есть продолжение. Я не

знаю, как это объяснить.

— Плевать мне на объяснения. — Мик поднырнул под моей рукой, прижимаясь губами к

подбородку. И, чёрт возьми, как приятны были эти прикосновения! Но вместе с тем в

голове будто тревожный колокольчик зазвенел: «Эй, очнись, этому всё равно не

бывать», пока я собирался с силами, чтобы оттолкнуть его, руки Микаэлиса уже

забрались за границу брюк на пояснице. — Мне нужен шанс.

— Ты вынуждаешь меня вернуться домой. — Я качнул головой, низко её опуская, а затем

выводя цепочку. — Поскольку возвращаться домой мне хочется меньше, чем дать тебе

шанс, я его тебе дам. Мы пробудем вместе пару месяцев, и я уйду, снова пожелав

забыть абсолютно всё. Чёрт побери, Мик, не заставляй меня говорить романтичную

дребедень.

— Ваш заказ принят, — ухмыльнулся Дей, а затем всё же поцеловал меня.

Какая это была мучительная сладкая пытка! Я готов был простить ему всё на свете, лишь бы ощущать эти прикосновения, лишь бы чувствовать всё то, что он хочет до меня

донести. Мозгу казалось, что я схожу с ума, когда непреодолимое чувство сексуальной

прихоти заставило впиться в его губы зубами, зализывая укусы, стягивая с него

рубашку и оставляя на смуглой коже царапины. Я мог бы придумать и озвучить дюжину

причин, почему мне не стоит сближаться с Микаэлисом, потому хотел бы оторваться от

него и без зазрений совести забыть. Я всё это мог, прекрасно понимал, что долго

такие отношения не простоят, но те сладкие минуты, когда мы, как обезумевшие, целовались и предавались удовольствию, стоили того. Душевное равновесие, ночи без

сна, косые взгляды друзей, уважение к самому себе — всё это я готов был заплатить

за пару мгновений в объятиях Микаэлиса. Твёрдая поверхность стены давила на спину и

лопатки, и на копчик особенно сильно, когда я прогибался в спине, целуя сладкие от

коктейля губы Дея. И хотя шершавое покрытие царапало кожу, хотя я чувствовал боль, мне было сладко, мне было прекрасно, о чём я Микаэлису и сообщил. Он, как

изголодавшийся волк, кусался, глухо рычал, стискивая мои бёдра, за которые и

приподнял меня. Его мускулы напряглись: я чувствовал их жар сквозь упругую, чуть

влажную кожу. Опустив меня на ноги, он уже потянулся к собственной ширинке, как

колокольчик над дверью звякнул. «Интересно, дадут ли мне спокойно заняться

сексом?», — с мрачной ухмылкой подумал я, застёгивая пуговицу на джинсах.

— Арти, Мик, рада вас видеть. — Амели улыбалась широко и открыто, помахивая ключами

в руке. — Там было закрыто, и я думала, что вы ещё спите. Ох.

— Ох, — как можно более иронично повторил я. — Даже не хочу знать, откуда у тебя

ключи.

— Я расскажу, но попозже, — подмигнула девушка, убирая связку в небольшую сумочку.

Предназначение таких кошельков-переростков я никогда не понимал. В них же ничего

толком не положить! Я обычно брал с собой ноутбук, книгу, которую читал, электронку, кучу проводов-зарядников, бутылку воды и как минимум свитер. Либо же

вовсе всё рассовывал по карманам и шёл налегке. А тут для оби — слишком коротко, а

для тасуки — длинно.

— Ричард ищет место, где можно припарковаться, — сбрасывая с плеч кожаную куртку, проговорила девушка. — Сейчас они подойдут.

— Я ожидал вас вечером. — На Микаэлиса страшно было смотреть: тёмные глаза казались

совершенно чёрными, а на спокойном лице отпечаталась такая злость, что я невольно

почувствовал себя не в своей тарелке. — Могли хотя бы позвонить.

— Я звонила, — невинно и очаровательно взмахнула ресницами девушка. — Но ты

наверняка выключил звук, чтобы вам никто не мешал. Как жизнь, Арти?

— Несмотря на все старания Рафаэля — великолепно. — Направившись к Амели и

мимоходом огладив напряжённую спину Мика, я взял протянутую руку и коснулся

кончиков пальцев губами.

Это уже давно вошло в привычку: избалованная дядей, своим единственным

родственником, она вела, по крайней мере очень пыталась, себя как истинная леди. И

у неё почти получалось, если не учитывать только того, что шарм и обаяние сменяли

капризность и стервозность. Тем не менее, своя толика привлекательности была и у

неё. Амели была до черта откровенной во всём, даже если ложь могла бы принести ей