Эффект домино

– На, – заботливо проговорила хозяйка, протягивая ему сальную кепку, позволившую прикрыть его блестящие, ухоженные волосы. – За нее отдельная плата, дорога, как память. Да и за сохранность твоего барахла, двойной тариф.

– Тройной, – хмыкнул язвительно Анри, кидая хозяйке несколько банкнот.

– Ну, ты и жмот! – презрительно прошипела она, мусоля деньги, углы ее рта брюзгливо опустились. – Мог бы накинуть за конфиденциальность.

– Обойдешься! Слов нахваталась, прям благородна мадама, – фыркнул Анри и, застегнув портфель, направился в сторону двери. – И учти, меня здесь не было.

– Ладно, – пробубнила баба, – мне проблемы с законом не нужны.

Когда преображенный господин Доли коснулся стершейся и поблекшей от времени ручки двери, хозяйка ехидно пробасила, смачно пуская кольцо дыма:

– Куда ж ты с такой сумкой намылился? – ее алчный взгляд остановился на портфеле. Хозяйка лихорадочно прикидывала в уме, сколько выручит за знатную кожу. – Видать здорово голову напекло. На первом же патруле заметут.

«Она права», – подумал Анри, вертя в руках объект, на котором были сосредоточены все мысли хозяйки.

– Ты права, – пробурчал он вслух. – Я всегда права, балбес.

Молодой человек, разложив на полу серую тряпку, в которую были завернуты очки, переложил туда же солидную пачку денег и аккуратно все это завернул. А потом, развязав бечевку, обмотал ее вокруг получившегося свертка.

– Возьми, – кинул он портфель хозяйке, досадно цокая языком, – так уж и быть.

Глава 33

Между тем Бриар, успокоив сестру и отправив ее отдыхать, поднялся в комнату Анны. Зажженные светильники, казалось, собранные со всего дома, излучали такой свет, что огонек из ее окна был виден на улице даже через два квартала. Даже уличные фонари стали похожи на светлячков, потускнев на фоне ее яркой комнаты. Анна, скинув с себя неудобное платье, сидела за столом в ночной рубахе и, как школьница, обгрызала карандаш, что-то обдумывая. Кипа исписанных беглым убористым подчерком листов в беспорядке лежала перед ней на столе. Несколько скомканных бумаг валялись под ее ногами.

Бриар подошел почти вплотную и навис над сидящей девушкой.

– Ну что, труженица моя, – нежно прошептал он на ушко девушке, – как продвигаются расчеты?

– Знаешь, не все так плохо, – ответила она задумчиво, – все можно исправить. Я завтра съезжу на строительную площадку и посмотрю на месте.

Молодой человек рассмеялся и, обняв Анну за плечи, прижался губами к ее макушке.

– Строитель ты мой.

Он, откинув ее голову, поцеловал ее, а потом прижался губами к ее виску, там, где едва заметно бился пульс. Анна, покачнувшись, отвернулась, сопротивляясь желанию оказаться в его объятьях.

– Слушай, а как быть с архитектором? Он не сбежит? – спросила она, пытаясь унять затрепетавшее сердце.

Бриар чуть заметно улыбнулся. Анна с беспокойством бросила на него взгляд. Ответа не было.

– Скажи, – не выдержав, опять спросила она, – ты ведь знаешь, где архитектор, так?

Он, улыбнувшись шире, опять промолчал.

– Тогда почему ты сделал вид, что не знаешь, где он?

– Жорж – хороший человек, – наконец отозвался Бриар, – но он всего лишь человек. Зачем же шокировать его подробностями о моем естестве? Никуда господин Доли от нас не денется, – прошептал он, сгребая девушку в охапку.

Городские часы пробили три ночи, но харчевня «Веселая куртизанка» недалеко от городских ворот была переполнена жаждущими выпить, закусить и пообщаться. Вокруг харчевни была тьма, так как едва горевшие фонари заслонялись раскидистыми деревьями с одной стороны, а с другой – крышами торговых лотков. Впрочем, на тьму никто не жаловался. Наоборот, завсегдатаи харчевни, особенно та их часть, которая не очень дружила с законом, облюбовала местную забегаловку и хозяина за радушие и молчание. Впрочем, любовь эта была взаимной и взаимовыгодной.

Анри, сжимая в руке драгоценный сверток, шел по направлению к этой харчевне. Ему во что бы то ни стало надо было спрятаться, слиться с нищей братией и переждать. А потом, будь, что будет. Если он не выпутается живым и невредимым, значит, такова воля всевышнего. И поделом.

За ним вдалеке нарисовалась толпа каких-то бродяг. И, судя по всему, путь они держали в эту же харчевню. В неказистом заведении было тесно и душно. Узкие и низенькие оконца не пропускали в помещение воздух. Вонь тут стояла – хоть вешай топор.

Подойдя к барной стойке и кинув хозяину несколько мелких монет, Анри заговорщицки подмигнул.

– Слушай, любезнейший, мне надо схорониться ненадолго.

Хозяин харчевни криво усмехнулся:

– Ясно дело, господин хороший, – ответил он, окидывая ряженого оценивающим взглядом, – по тебе видно, что припекло.

– Тише ты, – зашикал на него Анри, оглядываясь. Хозяин усмехнулся еще кривее:

– Не боись, тут пушечный выстрел не услышат. Ладно, но это тебе обойдется недешево, – он скосил глаза на серый сверток, который Анри сжимал так, что побелели костяшки пальцев.

Поняв, что хозяин догадался о ценностях, завернутых в лоскут, Анри побледнел. Взгляд хозяина, уловившего это изменение, красноречиво свидетельствовал о том, что стрела достигла цели.