Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

Наша теоретическая модель выстроена вокруг тех социологических факторов, которые объясняют передачу проблемного игрового поведения от родителей к детям. Таким образом, мы ставим в один ряд личностные факторы – импульсивность, поиск новых ощущений, возбуждение – и факторы генетики. Мы признаем, что и то и другое играет важную роль в понимании проблемного игрового поведения и механизмов его передачи по наследству, хотя генетическая наследуемость, вероятно, невысока [Walters 2001]. Однако мы утверждаем, что данные факторы взаимодействуют с социальными условиями, которые создают предрасположенность для реализации этого личностно-генетического потенциала к проблемному игровому поведению, вытаскивая склонность к игре на поверхность.

В полученных нами результатах все же видно, какую важную роль играют личность и генетика. Возможно, что отдельные истории, которые не соответствуют нашей модели, обусловлены особым взаимодействием между социальными условиями и генетическими или личностными факторами. Так, например, эти факторы могут влиять на восприятие. В свою очередь, восприятие определенного события как источника стресса может сыграть важную роль в формировании проблемного игрового поведения. Кроме того, восприятие своего «я» (самооценка) влияет на склонность к возникновению игромании (далее мы рассмотрим этот вопрос в контексте эмоциональной уязвимости).

До нашего исследования в науке не существовало достаточного понимания тех социологических механизмов, которые обусловливают передачу проблемного игрового поведения между поколениями. Некоторые факторы уже были определены социологами, однако в литературе нет четких указаний на то, какие именно факторы или группы факторов делают передачу более вероятной. В рамках своей модели мы рассматриваем все эти факторы одновременно, чтобы выявить их роль в процессе наследования.

Наша модель начинается с проблемного игрового поведения у родителей. От родителей (или одного родителя) игре обучаются дети. Процесс обучения включает знакомство с формами игрового поведения и характерными убеждениями, формирование положительного отношения к игре в семейном кругу и постоянную возможность играть с членами семьи. Кроме того, игровая зависимость у родителей делает детство более сложным: ребенок берет на себя роль родителя (парентификация), страдает от насилия и недостатка родительского внимания. Ранее парентификацию редко включали в число факторов, влияющих на развитие игровой зависимости, так что мы обращаем на нее особое внимание. Эмоциональные проблемы, характерные для детей из подобных семей, создают почву для психических расстройств, в том числе для депрессии и тревожности.

В дальнейшем слабое психическое здоровье усугубляется стрессовыми факторами взрослой жизни. Чтобы справиться с ними, дети проблемных игроков часто выбирают неэффективные копинг-стратегии, которые они усвоили в детстве, – например, пытаются уйти в игру. Эмоциональная уязвимость, возникающая вследствие психических заболеваний и высокого уровня стресса, а также недостаточная эффективность копинг-стратегий приводят к тому, что они и сами зачастую становятся проблемными игроками. Исходя из этой теоретической модели, мы предполагаем, что взаимодействие происходит между тремя ключевыми переменными, то есть проблемное игровое поведение передается по наследству, когда уязвимость, обусловленная 1) сложным детством и 2) знакомством с игрой как частью социального моделирования, активируется 3) стрессовой ситуацией во взрослой жизни.

Рис. 1. Теоретическая модель наследования проблемного игрового поведения

Наша модель, объясняющая наследование игрового поведения, логично встраивается в основную концептуальную модель развития проблемного игрового поведения – «модель различных путей» Блащински и Науэр [Blaszczynski, Nower 2002]. Согласно этой теории, проблемное игровое поведение всегда начинается с того, что у человека появляется возможность играть, он принимает игру и усваивает иррациональные убеждения. С этого момента общий путь разделяется на три ответвления, на каждом из которых действуют дополнительные факторы риска. Для проблемных игроков первого типа (так называемые игроки с заданным поведением) фактором риска является иррациональная вера в выигрыш. Проблемные игроки второго типа (эмоционально уязвимые) страдают от биологических и эмоциональных рисков вследствие сложного детства и психических расстройств. У игроков третьего типа (диссоциативные импульсивные игроки) биологические и эмоциональные риски усугубляются импульсивностью, диссоциативным расстройством личности и дефицитом внимания.