Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость

В рамках модели Блащински наша модель ближе всего ко второму пути (эмоционально уязвимые игроки). Дело в том, что в центре обеих моделей находится социальное привыкание к игре (доступность и принятие), а также эмоциональная уязвимость, связанная со стрессовой обстановкой в детстве. Однако лучше представлять нашу модель как результат взаимодействия между всеми тремя путями. Нас интересуют и путь 1 (социальное привыкание), и путь 2 (эмоциональная уязвимость), поскольку у каждого пути своя роль в наследовании проблемного игрового поведения. Итак, между нашими моделями есть определенное сходство – мы одинаково определяем набор факторов, важных для понимания проблемы. Однако, в отличие от Блащински и Науэр, мы рассматриваем эти факторы не как отдельные «пути», а как условия, взаимодействующие друг с другом.

В основу нашей модели легли данные, полученные в ходе исследования современных игроков. Исходя из их анализа, мы предполагаем, что передача проблемного игрового поведения между поколениями и в рамках одного поколения может быть обусловлена такими факторами, как раннее обучение игре и стрессовая обстановка в детстве и во взрослом возрасте. Мы обнаружили, что почти все проблемные игроки, участвовавшие в нашем контент-анализе, – а именно 97 % – столкнулись как минимум с одним из этих трех факторов. 87 % проблемных игроков, у которых мы брали интервью, столкнулись как минимум с двумя факторами.

Количественный анализ ответов показывает, что наша модель объясняет 42,3 % случаев наследования проблемного игрового поведения. Вероятно, оставшееся число приходится на переменные факторы генетического и личностного характера, а также на дополнительные социальные переменные, которые мы установили в рамках анализа интервью. Сюда относится обучение игре за пределами семейного круга во взрослой жизни, а также близость к игре. Кроме того, количественный анализ показывает, что (как и предполагалось) большая часть факторов являются косвенными: это отдельные этапы длительного процесса.

Рис. 2. Теоретическая модель наследования проблемного игрового поведения: новая версия. Источник: авторы

Однако были и факторы, которые не удалось обнаружить в нашей выборке. Так, например, парентификация, родительское пренебрежение и насилие необязательно ведут к возникновению психических расстройств. Стрессовая обстановка во взрослом возрасте необязательно приводит к формированию неэффективных копинг-стратегий (между тем связь между психическими проблемами и неэффективными копинг-стратегиями действительно существует). Наконец, проблемное игровое поведение у детей не объясняется приучением к игре: вероятно, дело в том, что знакомство с игрой может быть как положительным, так и отрицательным (об этом речь пойдет ниже). Исходя из полученных данных, мы предлагаем пересмотренную модель.

Мы признаем, что детские травмы (например, пренебрежение или насилие со стороны родителей) могут сыграть важную роль в формировании проблемного игрового поведения, как об этом пишут Фрейд и сторонники его подхода. Однако на этом останавливаться нельзя: как социологи мы не можем не признавать, что любая человеческая мотивация существует в контексте социальных ограничений и возможностей. Это означает, что теория должна затрагивать и факторы, возникающие во взрослом возрасте. Именно эти факторы обусловливают различия между людьми, в детстве страдавшими от родительского насилия: у одних проявляется тяга к патологическому игровому поведению, у других, например, – склонность переедать, а третьи вырастают и становятся абсолютно нормальными членами общества.

В рамках нашей пересмотренной модели отправной точкой служит детская травма. Но чтобы этот фактор вступил в игру, необходим контекст – стрессовая обстановка во взрослой жизни (в которой проявляется уязвимость, сформировавшаяся в детстве). Кроме того, важны факторы, помогающие бороться со стрессом; мы имеем в виду, с одной стороны, копинг-стратегии, а с другой – сети социальной поддержки. Им противостоят стимулы и возможности для выражения невротических импульсов, например патологического игрового поведения. Переменные в нашей модели мы часто называем «факторами риска».

Как показывают современные исследования, существует много факторов, обусловливающих более высокий риск развития патологической тяги к игре. К ним относятся: эмоциональные проблемы; наличие родственника – патологического игрока; крупный выигрыш в самом начале знакомства с азартными играми. Однако свою роль может сыграть и доступность игровой среды. Дополнительным фактором риска может послужить отсутствие хобби и общения с друзьями и членами семьи.