Эффект Лазаря

Я загорела и даже пополнела за это лето после скудного питания в запасном полку. Здесь норма питания, как на переднем крае. В эти, последние дни в лесу, теплые и солнечные, виделись с Лопушковым часто, несмотря на решение пожениться, мы ни разу не поцеловались. Уже после войны, разбирая бумаги отца, я наткнулась на сказку о Васильке и Лопушке, которую он сочинил для меня, трехлетней Кирочки. Может быть, отцовская любовь позволила ему более чем на двадцать лет вперед предсказать судьбу дочери и случайную спасительную встречу с Юрой Лопушковым…

И вот отъезд, закончилась передышка, начался новый тяжелый период. Я сидела в кузове трехтонки между теодолитами и нивелирами, вместе с солдатами – топографами-вычислителями. Двинулись к Неве и через понтонный мост, который прогибался и раскачивался под тяжестью машин, но сооружен был добротно. Ехали быстро, боялись воздушных налетов. Левый берег, несколько километров вверх по течению, и мы в Усть-Ижоре. Я нашла домик, где должна была жить со связистками и парикмахершей. Девчонки прихорашивались после дороги, а парикмахерша выдирала страницы из толстого тома «Истории искусства» и делала кульки для сахарного песка. Я спасла репродукцию «Тайной вечери» Леонардо да Винчи. Надписи готическим шрифтом на немецком языке. С пола подняла монографию Остроумовой-Лебедевой. Еще в школьные годы я любовалась ею в витрине букинистического магазина на Невском. Изданная в 22-ом году с цветными гравюрами, эта книга стоила недешево. На книге дарственная надпись: «Дорогим Верховским от друга семьи, Остроумовой». Домик, в котором нам предстояло жить, принадлежал до войны химику Верховскому. Я забрала монографию и не расставалась уже с ней до конца войны. Я мечтала вернуть ее Верховскому, а для того найти его, встретиться с самой художницей. Еще долго пришлось книге путешествовать.

В домике Верховского спали на железных кроватях, а умываться бегали к Неве. Все еще стояли теплые дни…»

На этом записки обрывались, но, перелистнув страницу, я обнаружила запись тем же почерком, но не чернилами, а карандашом.