Эффект Лазаря

Переезд в Усть-Ижору. Мы покидали район Трех Мачт в Невской Дубровке. Штаб 81 артбригады располагался рядом с широкой вересковой просекой. Почва песчаная, в землянках сухо. Жила я с тремя телефонистками. Землянка наша стояла отдельно от остальных, на кромке леса. Окно в глубоком приямке выходило на запад. Двое широких дощатых нар крепились вдоль боковых стен, третьи к торцовой, возле двери, куда спускались четыре ступеньки. Стены из сосновых смолистых бревен затянуты рулонной бумагой. Я украсила землянку, сделала бордюр: желтые кружки с легкими гирляндами голубых цветов. Еще намазала фигуру баядерки в фисташковых шароварах. Для других землянок нарисовала фигуры Эсмеральды, Кармен и несколько пейзажей. Штабная землянка, где мне приходилось дежурить, тоже была сухой. Наблюдательный пункт в двух километрах, ближе к Неве. На одной стороне вековой ели были срублены ветви и прибиты ступеньки из круглых палок, эдакая шведская стенка. Над ней треугольная площадка с навесом, замаскированная ветвями. На ее носу, обращенном к Неве, в сторону врага укреплена стереотруба. Ее длинные, как у улитки, рожки с окулярами вращались, в них отчетливо были видны строения на другом, вражеском берегу, машины и фигуры немцев. Я со всеми подробностями рисовала панораму, заканчивающуюся сломанными фермами железнодорожного моста. Августовскими ночами сидела с дежурным разведчиком. Взлетали зеленые ракеты, нередко вдоль Невы курсировала наша «этажерка» – фанерный самолетик с агитатором на борту. На безупречном немецком агитатор в рупор разъяснял немцам безнадежность положения, призывал к капитуляции. Вдогонку летели трассирующие пули, а самолет бесстрашно летел, медленно и низко. Дорога к землянке шла просекой среди душистых трав и вереска. Как не похож был этот путь на те восемь километров от Усть-Ижоры в Колпино, которые мне потом пришлось проходить множество раз.