Эффект предвидения

А после разговора с Ириной дело остается за малым – найти Соболеву, но это наверняка не проблема, скорее всего уже к вечеру сегодняшнего дня она отыщется. Отыщется и ответит на мучивший его со вчерашнего дня вопрос: откуда у нее пистолет? Не вообще откуда, это ясно: взяла у своего мужа, всеобще известного криминального журналиста Соболева, – а в данный момент откуда. Даже если соорудила себе хитрый тайничок, который милиция найти не смогла при обыске после первого убийства, как могла проникнуть она в опечатанную квартиру, не повредив при этом наклейки? Спрятать тогда пистолет не в квартире у нее просто не было времени. Или было? Но все равно, если и не в своей квартире припрятала, то где-то поблизости. Значит, была она таки дома. Вот так, в больничном халате, незамеченной по городу шлялась. Странно это. Ладно, пусть это будет первым вопросом, который он задаст Соболевой на допросе. Скажет он ей: со всем мы разобрались – и с вашим психозом, и с вашими глюками, – но поведайте, пожалуйста, как раздобыли вы, дорогая Анна Эдвиновна, оружие. И поведает, куда денется. С таким грузом, как три трупа и один полутруп, в молчанку не поиграешь. И тут уж без разницы, кто у нас муж: слесарь Вася или журналист Кирилл Соболев. Хоть дюжину адвокатов наймите, а от трех убийств они не отмажут. Ах, вы хотите сказать, что между слесарем Васей и журналистом Соболевым все же есть разница, и сидеть сложа руки муж ваш не станет, нажмет на все рычаги, признают вас сумасшедшей и не в тюрьму, а на принудительное лечение отправят? Ну-ну, пусть отправляют. Принудка совсем не слаще зоны, совсем не слаще, Анна Эдвиновна. А про пистолет все же ты мне расскажешь и про то, зачем их всех убила. Что, крови захотелось, белокурый ангелочек, девочка-ласточка, скрипачка-художница хренова? Острых ощущений в твоей пресненькой, чистенькой жизни не хватало?

Булатович резким движением затушил сигарету, он и не заметил, когда закурил. Посмотрел на часы – полдевятого. Нужно позвонить, узнать, готова ли баллистическая экспертиза, и пора бежать к Ирине.

…Ну конечно, как он и думал, первое убийство и вчерашнее были совершены из одного ствола. Что и требовалось доказать. Мышеловка захлопнулась, Анечка, бывшая Гартнер. Сейчас нам Ирина (сильная женщина, выжила, умница) расскажет, как вы стреляли в нее и Антона, и все.

Булатович обошел квартиру, проверил все краны, проверил свет и газ – черт его знает, так оставишь, а тут опять что-нибудь случится – и отправился в больницу.

Ирина лежала в палате на четверых человек. А как же, Ирина Самсонова не Анечка Соболева, ей отдельной палаты с персональной медсестрой по рангу не положено. Но на тумбочке возле кровати уже стояли цветы и лежали фрукты – интересно, кто принес? Коллеги по работе? Скорее всего.

Увидев Булатовича, Ирина слабо улыбнулась и попыталась сесть.

– Лежите, лежите. – Он придвинул вплотную к кровати стул. – Здравствуйте, Ира. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, нормально.

– Видите, как получилось. – Он в смущении развел руками. – Не уберег я вас, можно сказать, послал под пули врага. Но, с другой стороны, я и предположить не мог, что она уж такая хитрая бестия и пистолет-то добыть свой сумела. Под ангельской внешностью скрывалась…

– Это не Аня.

– Что – не Аня?

– Вы думаете, что Аня стреляла? Это не она.

– Ну вот, вы опять за старое. Сейчас-то сами должны были убедиться, на своей, так сказать, шкуре, что Соболева…

– Говорю же вам, стреляла не Аня. – Ирина в досаде ударила рукой по одеялу и сморщилась от боли. – В Антона и в меня стреляла не Аня – это я вам заявляю официально, будучи в здравом рассудке и памяти.

– Не Аня? А кто?

– Это… Он сумасшедший. Я не знаю, кто он, знаю только, что он сумасшедший. Но дело не в нем, то, что вышло, то, видимо, должно было выйти, – нас бог наказал.

– Какой еще бог? Вы о чем?

– Это я во всем виновата! И Антон. Мы с Антоном во всем виноваты.

– Я вас не понимаю, Ирина. Может, вы себя плохо чувствуете?