Эффект присутствия

Пасечник продолжал напирать корпусом, изо рта у него неприятно пахло. Саша отступил назад, уперся поясницей в подоконник.

— Вечерком отзвонись мне на мобильник, — начальник отдела криминалистики заговорщически подмигнул, — расскажешь, чего изъяли, какие версии, кого и сколько отработали, а может, и раскроете к тому времени. Чтоб мне было чего с утра шефу доложить. Мобильник мой знаешь?

— В графике дежурств указан, — Кораблёв решил пока не говорить Пасечнику, что с недавних пор тоже стал счастливым обладателем сотового телефона.

— Молодец, ориентируешься. Пойдем к нам на пять минут заскочим, махнем в честь святого праздника по полтинничку.

— Благодарю, Виталий Назарович, не хочу душу бередить. Надо домой лететь, по убийству вваливать. Пока доберемся, дорога неблизкая.

— Хозяин-барин, — Пасечник не стал настаивать.

Кораблёв направился на поиски приехавшего на торжество вместе с ним старшего помощника прокурора Говорова, занявшего третье место в конкурсе профмастерства. Призёр успел занырнуть в один из кабинетов отдела общего надзора и клюкнуть там армянского коньячку, бутылочку которого он предусмотрительно прихватил с собой, чтобы угостить уважаемых людей, поддержавших его кандидатуру. Вытащить из тёплой бражки наступившего на пробку Говорова оказалось делом непростым. Тот стал вкрадчиво уговаривать Сашу посидеть совсем немножко, приводя аргументы, что «хороших мужиков обижать нельзя», что «от соточки коньяковича только тонус поднимется». Изнемогавшему от желания снять стресс Кораблёву пришлось прибегнуть к доводу из категории «ниже пояса». С каменным лицом он заявил приятелю, что уезжает, предоставляя ему возможность возвращаться в Острог на электричке или на автобусе в любое удобное для него время, хоть ночью. Говоров надулся, как мышь на крупу, и стал одеваться, играя желваками.

Бойкот продолжался около получаса. Когда в сумерках выбрались с окружной на трассу, старпом, кашлянув, предложил остановиться где-нибудь и пообедать. Говорова поддержал водитель Валера Щукин, бурно негодовавший против того, что Саша якобы вознамерился зажать обмывание своего повышения. Тут противостоять Кораблёв не мог, тем более что сам страшно проголодался. Единственное на чём он настоял, чтобы Валера пересек границу родного острожского района. Щукин возмущённо повёл кудрявой головой, припал к баранке и вдавил в пол педаль газа. Сто десять километров в час на дребезжащей «Волге ГАЗ-3110» показались полётом на сверхзвуковом истребителе.

Наконец они достигли придорожной кафешки «У Фируза», в которой готовили неплохой шашлык. В тесном, вмещавшем от силы шесть столиков помещении пришлось снять верхнюю одежду. Принимавший заказ немолодой пузатый азербайджанец, по всей приметам, сам хозяин Фируз, с почтительным удивлением рассматривал незнакомую форму на двух молодых щеголеватых офицерах, гадая, к какому-такому роду войск они относятся.

Делая заказ, дотошный Говоров вдоволь помучил Фируза расспросами по поводу того, свежая ли в его заведении свинина, из какой части животного вырезано мясо, на каких углях готовится шашлык и прочее. Косясь на тёмно-синий погон клиента, на котором серебрились четыре маленькие звездочки, хозяин закатывал под лоб черные масляные глазищи и звонко цокал языком, убеждая «товарища капитана», что «шашлик у Фируза самий свежий, самий нежний». Разборчивый Говоров не унимался, Саше пришлось урезонивать его: «Хорош, Евгеньич», а азеру наказать, чтобы с шашлыком тот не затягивал, они торопятся.

Первую, за кораблёвский карьерный рост накатили под томатный сок, не дожидаясь даже салатов. Тостуемый опьянел мгновенно, правда, кратковременно. По второй выпили за говоровское третье место. Кроме диплома оно давало премию в размере месячного оклада с классным чином и установление повышенной надбавки за сложность и напряженность на целый год. Умиротворенный старпом, поддевая вилкой овощи из тарелки, принялся сетовать на то, что его засудили — по заслугам ему полагалось второе, а то и первое место. Водитель Валера, памятуя о последнем предупреждении, сделанном ему прокурором по поводу приверженности к горячительным напиткам, стоически половинил. Кораблёва коробило оттого, что Щукин позволяет себе за рулем, но нужной энергетики в себе для того, чтобы запретить ему пить сейчас, он не ощущал. Хороший парень Валерка слишком распустился при прежнем начальстве, смотревшем на этот его национальный грешок сквозь пальцы. Саша утешал себя мыслью, что они находятся на своей территории, гаишники проверять их не посмеют, а Щукин — классный водитель и здоровый мужичина, сто граммов водки для которого, как слону дробина. Заказали они одну бутылку «Князя Серебряного», такое условие Кораблёв поставил изначально.

С шашлыком угадали, толстяк Фируз не зря себя нахваливал. Сочная ароматная свинина, дошедшая до нужной кондиции на углях, буквально таяла во рту.

Когда тосты в честь поводов иссякли, Говоров провозгласил свой фирменный:

— Будем пухленькими!