Эффект присутствия

— Продолжим, Вадим Львович, — другим, дружелюбным тоном обратился зампрокурора к равному.

Подполковник, терпеливо слушавший неинтересующее его обсуждение бумажных заморочек, перешел к живой работе.

Рома Калёнов повторил содержание показаний водителя Емелина. Титов доложил, что через час Смоленцева доставят из медвытрезвителя, и они с Маштаковым займутся им плотно.

— Как бы нам, Александр Михайлович, Емелина тормознуть? Может, по «сотке» его следователь закроет? За трое суток он всё выложит: и где Пандус дохнет, и какой вопрос они приехали на стрелку разруливать, — чаяния Птицына на эффективность внутрикамерной разработки человека, ранее не сидевшего, были вполне обоснованными.

Но шли вразрез с требованиями уголовно-процессуального закона.

— Водитель, он у нас, получается, с потерпевшей стороны. За что его задерживать в качестве подозреваемого? Ни единого основания для этого не имеется, — твердо заявил Кораблёв.

Всякое задержание лица в порядке статьи 122 УПК РСФСР, не вылившееся в его последующее привлечение к уголовной ответственности, считалось грубым браком в следственной работе, за который жёстко спрашивалось. Таковы были установленные правила игры, их надлежало соблюдать, тем паче, что определённый резон в них имелся.

— Чего же нам с этим Толиком Емелиным делать? Отпускать нельзя. Он к Пандусу сразу рванёт, сольёт ему всё, — встревожился начальник ОУР.

— А он что-то новое в милиции узнал? — Саша позволил себе иронию.

Борзов уловил его интонацию и отвечать не стал.

— Скроется, набегаемся за ним, наищемся, — выдвинул майор новый вариант.

— Машину оставим во дворе УВД, куда он от нее денется? — Кораблёв рассуждал вполне резонно.

— Александр Михайлович, это самое, а на каком основании мы не отдадим ему машину? Я же ее сейчас осмотрю, — чуть слышно поинтересовался следователь Максимов.

Саша взглянул на него снисходительно, но без язвы, как мудрый старший товарищ.

— Сиденья ты тоже сейчас снимать будешь? В темноте?

— А сиденья зачем?

— Назначишь по ним криминалистические экспертизы переходящих микрочастиц. Будешь искать частицы с одежды Рубайло, Пандуса. Вдруг Пандус впоследствии станет отрицать факт поездки в автомобиле?

— Понял, Александр Михайлович.

— Если так, другое дело, — не в характере Птицына было бодаться. — Зайдём с другого боку. Попробуем повести Емелина докуда сможем, своими силами. Сан Саныч, определись, кто из сотрудников его сопроводит, из числа кого он в лицо не знает.

— Сделаем.

Особой надежды на то, что оперативники сработают в уровень с профессиональными разведчиками ОПУ[156], не имелось, но попытаться сымпровизировать следовало. Заявка на наружное наблюдение рассматривалась руководством криминальной милиции области в порядке очередности, с учетом потребностей всех районов. А ложка дорога была к обеду.

Дав еще несколько напутствий подчиненным, подполковник отпустил их по рабочим местам. Удалился и виновато улыбавшийся следователь Максимов, встречавший второй за время своей недолгой трудовой деятельности в прокуратуре профессиональный праздник на службе.

— Чайковского? — хлопнул в ладоши Кораблёв, когда все разошлись.

— Сейчас сделаем, — откликнулся хозяин кабинета, проходя к окну и с усилием открывая рассохшуюся фрамугу. — Давай проветрим, а то весь кислород съели.

Подполковник достал из своей доисторической стенки электрочайник, две чашки, коробочку с пакетированным чаем и вазочку с конфетами. Прежде чем включить чайник, Вадим Львович плеснул из него в чашки, сполоснул их, вылив воду в корзину для бумаг.

Саша вынул пачку «Золотой Явы» и зажигалку, вопросительно глянул на Птицына. Тот разрешающе манул рукой: «Кури, кури».

Кораблёв прикурил сигарету, крепко затянулся. Табак попался сыроватый, тянулся плохо, вкуса и крепости практически не чувствовалось. Бледно-сизый дым, связав причудливый узор, тянулся к потолку, истончаясь у верха кремовой, не помнящей стирки занавески. Низом по подоконнику шла толстая струя ледяного воздуха с улицы.

— Как сифонит! — поёжившись, Саша запахнул китель и притворил створку, оставляя узкую щель.

За чаем продолжилось обсуждение. Кораблёв жевал приятно кислившую карамельку и осторожно отхлёбывал из чашки. Информацию о том, что криминальной смерти Рубайло предшествовало его требование к Смоленцеву перевести долю убиенного Зябликова в бизнесе на вдову, зампрокурора встретил с интересом.

— Значит, связь с двойным убийством прослеживается!

— Похоже на то… — Вадим Львович не переставал коситься на телефонный аппарат.

Тревога по поводу поведения жены вернулась, лишь только в работе обозначилась пауза. Полчаса назад подполковник выяснил, что вечером к матери Елена не заезжала. Непонятки продолжались.

— Это хорошо. — Саша долил в свою чашку кипятку, окунул в него единожды использованный, набухший от влаги пакетик, нажал на него ложечкой. — А то за двойное по результатам, хм, оказания практической помощи, на нас с профессором Винниченко приказ о наказании готовят.