Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Яруллин был выпускником консерватории, его партитура отличается богатым симфоническим звучанием с искусно вплетенными в нее татарскими мелодиями, но он был неопытен в сочинении балетной музыки [Roslavleva 1966: 282]. В личных записях Якобсона, посвященных этому балету, содержится подробный поминутный перечень того, что происходит с танцовщиками в каждом акте и сцене, поэтому он настаивал на том, чтобы партитура была танцевальной и соответствовала его замыслу, так что требования, которые он предъявлял композитору, были действительно серьезными.

Либретто Якобсона не описывает шаги, темп или хореографический замысел, а, скорее, сосредоточено на драматическом развитии и образности наполненного деталями повествования, словно это окно в его развивающиеся идеи о балете. Традиции использования либретто в советском балете в целом сильно отличались от западных. Писавшая о советском драмбалете в середине 1950-х годов исследовательница танца Элен Беллью отмечала эту разницу:

В западном мире либретто, как правило, является лишь отправной точкой – источником вдохновения для хореографа, который делает с ним все, что пожелает. В СССР оно полностью доминирует над ним. Он должен выстроить свою хореографию так, чтобы ни одна деталь, пусть даже самая незначительная, не была упущена или не до конца понята зрителями. Костюмы и декор должны быть столь же детальными [Bellew 1956: 8].

Сюжет спектакля прост. Стая журавлей опускается на землю, чтобы искупаться в лесном озере, и самая красивая из стаи, Сюимбике, которая является женщиной-птицей, продолжая тем самым схожую традицию царственных лебедей, снимает крылья и опускается в воду, чтобы искупаться. Во время купания Шурале крадет ее крылья, и борьба за их возвращение объединяет Сюимбике с отважным охотником Али-Батыром, за которого она в конце концов выходит замуж. В либретто Якобсона почти нет упоминаний о реальных танцевальных движениях; скорее, он прослеживает течение действия на сцене. Якобсон концептуализирует сцену архитектурно. Действия протекают по ней так, словно ими движут исключительно драматические императивы мифологического повествования. Персонажи и их жесты тесно связаны между собой, как будто Якобсон записывает уже существующие сцены, а не задумывает их в своем сценарии. Примером может служить следующий пассаж с начальной страницы либретто Якобсона, описывающий первую встречу Шурале и Али-Батыра: