Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Финальная сцена в «Шурале» предвещает будущие разрушения: Шурале и его лес охвачены пламенем из-за бегства Али-Батыра, который считает, что сожжение леса – единственный способ освободить Сюимбике от Шурале. Когда Али-Батыр призывает ее улететь в безопасное место и спастись, а ревущее красное пламя освещает темноту леса вокруг нее, Сюимбике бросает крылья в огонь, предпочитая умереть, сохранив свою новую свободу, и остаться с Али-Батыром. В балете этот акт самоотверженной любви побеждает зло, и огонь волшебным образом утихает. Хотя этот вид горящего пейзажа может показаться жутким предвестием разрушений, которые немецкое вторжение нанесет Советскому Союзу на его собственной земле, завершить конфликт в реальном мире оказалось не так просто. В течение одного месяца более миллиона русских будут убиты, ранены или взяты в плен. Молодой композитор Яруллин погибнет в бою в 1943 году в возрасте 29 лет, так и не увидев постановки своей единственной балетной партитуры.

С началом немецкого вторжения Якобсона немедленно вызвали в Москву, где он ждал известий о том, отправят ли на фронт и его. В конце концов было решено, что никто из артистов Большого театра – ни певцы, ни артисты балета, ни музыканты – не будет отправлен на фронт. В качестве дополнительной защиты директор балета Большого театра подал прошение об исключении балетмейстеров, включая Якобсона, мотивируя это их важностью для труппы и, соответственно, для культурного наследия страны. Из-за объявления войны ситуация в Большом театре была хаотичной, и прошло несколько месяцев, прежде чем правительство в конце 1941 года приняло решение начать эвакуацию всего Большого театра в Куйбышев (ныне Самара). Другие ведущие советские культурные организации, театры, оркестры и киностудии – наряду с авиационными и промышленными заводами – также были эвакуированы в более безопасные и отдаленные города [Homans 2010: 361]. В начале 1942 года Якобсон был вызван обратно в Москву, чтобы присоединиться к филиалу Большого театра в качестве балетмейстера, в то время как основная труппа оставалась в Куйбышеве до июля 1943 года. В Москве, помимо постановки балета, Якобсон представил вечерний концерт солистов Большого театра с участием Ольги Лепешинской, Михаила Габовича, Петра Гусева и Ольги Преображенской.

Находясь под большим впечатлением от сообщений о вторжении гитлеровской армии в западную часть Советского Союза, Якобсон начал набрасывать сценарий нового полнометражного балета о войне «Страна чудес». Это станет для него привычной схемой работы – особенно в последние годы сталинского террора: когда ему запрещалось работать, он визуализировал свои балеты, создавая их на бумаге, пока ситуация не изменится и он не сможет снова работать в театре с живыми танцовщиками. Так Якобсон непрерывно работал над «Страной чудес» до конца 1942 года, когда директор балета Кировского театра пригласил его приехать в Молотов (ныне Пермь) на Западном Урале, в город, куда был эвакуирован Кировский театр. Создание и исполнение балетов считалось ценным инструментом для поддержания национального духа. В Молотове Якобсон поставил ряд концертных номеров и два балета, которые исполнили выпускники Ленинградского хореографического училища, – «Ромео и Джульетта» (1944) на музыку Чайковского и «Испанское каприччио» (1944) на музыку Римского-Корсакова. Премьеры этих балетов Якобсона состоялись в Кировском театре в 1944 году, когда балетная труппа вернулась в Ленинград после окончания блокады. К этому времени у Якобсона сложились новые личные связи с труппой, навсегда приведшие его в Ленинград.

Премьера балета «Шурале», которая должна была состояться через день после генеральной репетиции, была отложена на девять лет. За годами войны последовал массовый террор Сталина против собственных граждан, так что к моменту его смерти в 1953 году 20 миллионов человек были убиты, а еще 40 миллионов подверглись репрессиям, пройдя через пытки и тюремное заключение. И все же в момент своего создания «Шурале» представлял собой удивительную картину возможного сочетания советского балета с древними народными обычаями и легендами татарской культуры и культур других союзных республик. Якобсон превзошел все ожидания касательно соответствия новым требованиям к исполнению произведений, пронизанных самобытной национальной тематикой, и сделал это с таким уважением к тонким ценностям этнической репрезентации и верностью императивам балетного модернизма, что значительно продвинул и то и другое.

«Шурале» в Кировском театре