Эффект разорвавшейся бомбы

Когда я выкладывала несколько штук на бумажную тарелку — идеальный круг из неидеально покрытых глазурью кексов, — у меня был момент, когда подумала, узнают ли меня. Мама девочки откроет дверь и узнает, что я Александра Саттон, дочь богатого человека, знаменитая только благодаря его деньгам и способности хорошо позировать в красивой одежде и постить всякую чушь в Инстаграм?

Ладно, я сделала несколько разворотов в менее известных журналах, но этого было достаточно, чтобы я заработала деньги самостоятельно.

Но, может быть, меня и не узнают. Может быть, она будет дружелюбна, откроет дверь с улыбкой и пригласит меня выпить кофе, а еще лучше — бокал вина.

Я почувствовала себя лучше от этого. Может быть, мы могли бы стать друзьями.

Прежде чем я вышла за дверь, чтобы найти небольшой участок дороги, соединявший наши дома, оба в конце улицы, я надела на ноги шлепанцы и накинула белую тунику поверх бикини. В зеркале, висевшем на стене, я быстро оглядела себя. Мои волосы были в беспорядке от долгого сидения на террасе, но лицо сохранило загар, и не требовало макияж. На секунду женщина со свежим лицом, смотревшая на меня в ответ, стала так похожа на мою мать, что я замерла и уставилась на нее.

Все во мне, от лица в форме сердечка до пухлых розовых губ, было от нее. Но не глаза. Глаза цвета океана я унаследовала от отца. Получить хорошие гены было все равно что выиграть в лотерею, потому что за двадцать шесть лет я усвоила, что даже если ты родился с деньгами, некоторым людям не составит труда вести себя с тобой как придурки. Но мило улыбнись им, и печальный жизненный факт: если им понравилось то, что они увидели, они с большей готовностью дадут тебе шанс.

Итак, бережно сжимая кексы обеими руками, я с улыбкой на лице направилась к соседке.

Ворота гаража были закрыты, а закрытая входная дверь была в тени, так как она была повернута в сторону от солнца. Если бы не увидела девочку за раздвижными дверьми, я бы подумала, что дом пуст. Из-за того, что улицу огибали большие деревья и живые изгороди, наши дома были достаточно защищены от уличного движения. Было бы неплохо подружиться с этими соседями.

Не то чтобы я страдала от одиночества.

Неа. Определенно нет.

Моя улыбка немного померкла, когда я поднялась по бетонным ступеням на большое переднее крыльцо. По бокам глянцевой белой двери стояли два высоких растения в горшках, а окна, расположенные по обе стороны от нее, были матовые. Я уже собиралась постучать, когда моя рука замерла. Осторожно держа кексы в одной руке, другой я расчесала волосы.

— Элли, — прошептала я, — ей все равно, идеальны ли твои волосы. Просто будь собой.

Широко улыбнувшись, я сделала глубокий вдох и решительно постучала в дверь, слегка отступив назад, чтобы не оказаться близко, когда она откроет.

Ответа не последовало, поэтому я подавила чувство, что совершаю ошибку, и постучала снова, на этот раз чуть громче. В заиндевелом окне я увидел вспышку розового, а затем она исчезла.

— Подожди секунду, — прокричал тихий голос из-за двери, а затем я услышала безошибочный звук шагов, бегущих в противоположном направлении.

Я резко выдохнула воздух и переступила с ноги на ногу.

— Не трусь, не трусь, не трусь, — повторяла я. — Встреча с незнакомцами была наихудшей. Потому что у тебя был тот момент, когда их реакция на встречу с тобой была совершенно не отфильтрованной. Обычно это было видно по глазам и складке рта.

Пока я дышала, преодолевая нервозность и предвкушение, я снова услышала тихий голос в сочетании с более тяжелыми шагами. Моя улыбка снова расплылась, настолько искренняя, насколько это было возможно. Дверь распахнулась, и мое сердце упало в желудок.

Может быть, это потому, что мужчина был очень высоким, четыре дюйма и шесть футов, с широкими плечами и сильными руками, покрытыми татуировками. Может быть, потому, что в его темных глазах не было ни намека на радушие, а жесткий рот был сжат в прямую линию, обрамленную челюстью, которая заставила бы знаменитого фотографа Энни Лейбовиц заплакать, если бы ей дали возможность запечатлеть это на пленке. Определенно не та улыбчивая мама, которую я ожидала, та, которая пригласила бы меня выпить вина и поболтать на террасе с видом на озеро.

— Чем могу вам помочь? — ровным голосом спросил мужчина, но в его низком тоне не было ни капли теплоты.

Я сглотнула и сохранила широкую и дружелюбную улыбку.

— Я, м м-м, я пришла, чтобы принести вам это. — Я протянула тарелку с кексами, и он уставился на них на целую минуту. Если бы это было возможно, его взгляд стал еще суровее. Его грудь вздымалась, а белая футболка на нем промокла от пота, как будто он тренировался. Его руки были обмотаны боксерской лентой, и от этого у меня скрутило живот, но не так, как хотелось бы, чтобы скручивался живот, когда стоишь перед великолепным потным мужчиной. — Я просто хотела познакомится.

— Зачем?

Моя улыбка немного поубавилась.

— Зачем я принесла кексы?

Его глаза встретились с моими, и одна темная бровь медленно приподнялась. Холодный, леденящий душу румянец смущения пробежал по моей спине, которую я упрямо выпрямила.