Ефим Сегал, контуженый сержант

– Ничего я не забыл. Забыл – она о себе напомнила бы. Это ведь не преграда, которую можно обойти или перепрыгнуть. Но все же, пусть очень редко, а берут за шиворот высокопоставленных воротил, судят, сажают и даже расстреливают. Почему это не может произойти с Рызгаловым? Надо что-то придумать.

– Придумай, на первый случай, где нам добыть деньги до получки.

Вскоре произошло первое приятное событие в затянувшемся «свадебном путешествии» молодоженов. Вернее, не одно, а даже целых два.

Тетка их сожительницы по комнате, девочки Маруси, посчитала, в конце концов, что содержать в Москве племянницу дело накладное: ведь Маруся еще училась, никаких средств к существованию не имела. Тетка увезла ее к себе в Рязань, где Маруся намеревалась поступить в какой-то техникум. В связи с отъездом она предложила Сегалам купить ее платяной шкаф, кровать с пружинным матрацем, кое-что из посуды. За всю эту неслыханную роскошь Маруся запросила, в общем-то, сходную цену. Однако и такой финансовой малости у Сегалов в наличии не оказалось. Ждать уплаты некоторое время Маруся отказалась наотрез: «Деньги на бочку (так она и заявила), или завтра все увезу отсюда».

Пришлось опять лезть в кабалу к завкомовскому бухгалтеру. С обычными упреками и причитаниями, он неохотно вытащил из сейфа несколько купюр в обмен на расписку, грозно предупредил: «В получку все выдеру!» Добавили немного из имеющихся на текущие расходы денег, вручили несговорчивой Марусе, оставив себе мелочь – на два дня до зарплаты.

Зато – о, радость! О, счастье! О, не сравнимое ни с чем наслаждение! Наконец-то, после пятнадцати месяцев супружества, Ефим и Надя стали единоличными владельцами комнатушки в засыпном бараке, пусть без самых элементарных бытовых удобств, пусть с тремя соседями по коридору, но одни, без посторонних в комнате, в комнате с мебелью – их собственной: шкафом и кроватью и даже обеденным столом, который Маруся великодушно оставила Сегалам «за так». Да еще со своей посудой и утварью! Нет, не пережившему такое счастье не понять, просто не представить себе состояние людей, у которых воистину только что не было ни гроша, да вдруг… Словно поглотив солидную дозу возбуждающего, Сегалы неестественно повеселели. На радостях они и не заметили поначалу, что Маруся унесла свои стулья и им не на что сесть – одна табуретка на двоих. Однако и этот пробел чудодейственно восполнился. А вышло так.

В разных комнатах Дома общественных организаций без особой, видимо, надобности стояло множество стандартных конторских стульев, неказистых, но прочных. Ефим решил попросить у коменданта Дома пару стульев во временное пользование. Пожилой комендант оказался; человеком понятливым. Без лишних слов, вместо двух он презентовал Сегалам четыре стула, и не на время, а навсегда, к тому же выбрал покрасивее и получше. Вдобавок, что уже походило на фантазию, он подарил им списанный старенький, но довольно-таки приличный, даже мало поцарапанный, однотумбовый письменный стол, покрытый дерматином.

Надраив некрашеный пол до желтизны, побелив печку-шведку, расставив с максимальным эстетическим эффектом мебель, Сегалы устало уселись на конторские дарственные стулья и молча, час или два, – счастливые часов не наблюдают – любовались «своим гнездышком».

Кто знает, сколько бы времени продолжалось блаженное любование, если бы Ефиму вдруг не захотелось есть.

– Надюша, – сказал он ни к месту и ни ко времени, – не мешало бы немножко подзаправиться…

– А? – встрепенулась Надя, будто очнувшись от волшебного сновидения. – Что ты сказал?

Ефим повторил свою прозаическую фразу.

– Ой, я тоже кажется проголодалась. Но у нас не осталось ни копейки. Так что…

Но тут случилось новое чудо. В комнату без стука вошла соседка Лена и ахнула:

– Ба! Как у вас хорошо-то! Как господа зажили! Не хотите облигации проверить? Может, выиграли? – Она протянула газету.

– Выиграли! – вскрикнула Надя. – Тысячу! Два раза по пятьсот!

– Не может быть! – не веря в удачу, воскликнул Ефим. – Проверь еще раз.

Проверили еще раз, все, по очереди. Ошибки не было, выигрыш состоялся!

– Вот здорово-то! – по-хорошему позавидовала Лена и, почему-то вдруг пристально глянув на Надю и Ефима, спросила: – А сейчас-то у вас деньги есть? Могу выручить: мой вчера получку принес… А потом сама у вас стрельну. Теперь вы богатые, я с вами вожусь.

Сегалы не успели ни согласиться, ни возразить, как Лена вернулась с полсотней, В барачном раю люди понимали друг друга без лишних слов.

Через час, вернувшись из продмага, Сегалы пировали. Услада от этого пиршества могла бы сравниться разве что с той, которую испытают люди, когда придет Мессия. Счастливо возбужденный, Ефим даже спел Наде в приблизительном переводе с древнееврейского песню «Когда явится Мессия»:

Неслыханные яства будем есть,

Тончайшие вина будем пить,

Вкуснейшими лакомствами будем наслаждаться На том чудесном пиру, на том чудесном пиру…

Блаженно умиротворенные, Ефим и Надя роскошно расположились на широчайшем просторе – полуторном Марусином матраце. Словно ангелы безгрешные, безмятежно и сладко проспали сказочную ночь.