Ефим Сегал, контуженый сержант

Сообщение об ожидаемом прибытии гостей Ефим мимо ушей не пропустил. Действительно, около восьми часов вечера, в то самое время, когда отдыхающие после ужина смотрят кино или гуляют в лесу, к боковой двери здания столовой подъехал заводской автобус. Первым из него чинно вышел импозантный товарищ Козырь, галантно подал руку следующей за ним дородной молодой женщине. Незаметный за толстым стволом старого дуба Ефим тихо ахнул: да это Валя Масленкина, девица с третьего этажа общежития, где он живет. Ребята говорят о ней с двусмысленной улыбочкой: «Девчонка добрая…» Ей от силы двадцать два года. Прибыла сюда со стареющим брюхатеньким Козырем в качестве… ясно, в каком качестве. Козырь взял Валечку под округлый локоточек. Первой парой они проследовали в «боковушку», дверь в которую холуйски распахнул перед ними директор дома отдыха.

Другие мужчины и женщины, прибывшие в автобусе, Ефиму знакомы не были. Как выяснилось позже, это были «нужные» Козырю персоны из разных учреждений. За последним гостем директор дома отдыха, оглянувшись по сторонам, крепко закрыл дверь «боковушки».

Какой сабантуйчик состоялся за наглухо закрытой дверью, догадаться было нетрудно: двадцать дармоедов, распутных мужиков и девок типа ходовой Валечки, пировали за счет полуголодных людей, позабывших за войну, что такое поесть вкусно и досыта. Нетрудно было предположить и другое: у каждого из руководящих гуляк, в кармане, у самого сердца, хранился красный билет члена ВКП(б) с изображением Владимира Ильича Ленина.

Шальное желание возникло внезапно у Ефима: взять в руки увесистую дубинку, ворваться в «боковушку» в разгар оргии и… К счастью, он быстро овладел собой, резко повернул от столовой, зашагал в потемневший лес. Разум трезво советовал: «Погоди, так нельзя, надо что-нибудь придумать». А сердце наперекор разуму диктовало: «Чего медлить? Вернись, войди в кинозал, он заполнен отдыхающими, крикни: – Товарищи! Следуйте за мной! Я покажу вам, кто ваши захребетники!»

И почудилось Ефиму: после его страстного зова люди вскакивают с мест, устремляются за ним к «боковушке». Дверь, запертая изнутри, не поддается… Толпа пробивает ее, застает врасплох кутящую компанию – пьяных распаленных мужчин, полуобнаженных пьяных женщин… На столах множество пустых и полупустых бутылок, на тарелках – недоеденные куски жареного мяса, куры, осетровые балки, салаты из свежих овощей, фрукты в вазах…

«Глядите, люди, – указывает на сборище Ефим, – вот кто вас грабит!»

Распутные обжиратели и обжирательницы в страхе пятятся к дальней стене. «Бей паразитов! Бей мироедов!» – раздаются голоса из толпы.

И наступает возмездие…

… Ай-ай-ай! Ефим Моисеевич! Товарищ Сегал! – слышит он вдруг очень знакомый мелодичный женский голос. Словно из-под земли выросла или из лесного мрака возникла перед ним Зоя Александровна Горина. Неслышно, плавно приближается она к Ефиму, невесомо кладет на его плечо свою крупную, теплую руку.

– Ваша затея? – спрашивает строго. – Признавайтесь!

– Моя, – отвечает, как школьник, Ефим.

– Никудышняя затея, Ефим Моисеевич, никудышняя! Я же просила вас: будьте осторожнее. Не послушались!

– Простите, Зоя Александровна, не вытерпел…

– Прекратите самосуд! – кричит Ефим.

Будто по мановению волшебной палочки все кругом стихает.

– Вот и прекрасно, – звучит одобрительный голос Гориной. Образ ее тает в лесном мраке…

Ефим очнулся. Он один на лесной дороге. Никого вокруг… Слава Богу! Вздохнул с облегчением. Случись такое на самом деле, взбунтуй он людей, – не миновать ему «палаты № 6». Отдыхай там на здоровье, контуженый сержант, под присмотром доброго доктора Бориса Наумовича, спи под запором на привинченной к полу койке и в таком раскованном положении борись за торжество справедливости и законности в стране победившего социализма… Перспектива!.. Нет, надо придумать что-нибудь поумней, понадежней.

Прогуливаясь на следующий день в лесу с токарем и кузнецом (совместная прогулка входила в стратегический план Ефима), он издалека заметил парочку, бредущую в обнимку им навстречу, сразу узнал Козыря и Валю.

– Здравствуйте, товарищ Козырь! – громко поприветствовал Ефим. – Какая неожиданная встреча! Очень рад вас видеть!..

Козырь остолбенел. Его дряблые красные щеки стали желто-синими, водянистые глазки округлились.

– Здрась… здрасьте… – еле пробормотал он, заикаясь, – разве мы с вами знакомы?

– Обижаете… Помощник директора товарищ Козырь забыл сотрудника заводской многотиражки Сегала. Совсем недавно мы с вами беседовали в вашем кабинете, решили помогать друг другу в работе.

– Вроде так… да… было… – язык не повиновался Козырю и от растерянности, и от хмеля.

Валю Масленкину хоть и не обременяли стыд и совесть, но чувствовалось, что и ей не по себе. А тут, вовсе некстати, Ефим:

– Здравствуй, Валечка! Ты меня тоже не узнаешь?

Пришлось отозваться:

– Почему не узнаю? Здравствуй, Ефим!

Козырь позеленел.

– Вы… вы знакомы?

– Давным-давно, – подтвердил Ефим, – живем в одном общежитии. Слышите, мы даже на «ты».

– Толково, – пробормотал Козырь первое попавшее на одеревеневший язык слово, – приятно…