Эфирные археологи

На это вопросе я вспомнил крылатую фразу про то, что не стоит доверять союзу с могущественными, ибо союзы могут быть только между равными. Увы, положение в обществе и авторитет девушки были несоразмеримо выше моих — а значит, она пока имела право разговаривать, как с нашкодившим котёнком. Хоть это меня и злило неимоверно…

— Продвигается! — ответил я с видом ни в чём не виноватого двоечника.

— И как? — не отставала девушка.

— Я почти начал делать! — не стал врать я. — Прости, до следующей точки обязательно займусь…

— Фант, пожалуйста! Ты взрослый человек и понимаешь, что, если не успеешь — нам просто некуда будет лететь!.. — укоризненно напомнила мне Араэле. — Это простой дирижабля и неоправданная трата пневмы. У нас мало времени, и нам надо успеть всё запланированное, пока погода позволяет.

— Прошу тебя, не беспокойся! Я всё сделаю!.. — попытался я её успокоить, но вышло, к сожалению, не очень.

— Фант, не обещай… Как наследница главы дома я такое слышу очень часто! И чаще всего все оговоренные сроки нарушаются! — сердито сказала она.

— Тогда я буду тем, у кого они не нарушатся! — возразил я, хотя понимал, что это чистой воды упрямство, не более того. Надо было сначала эти самые сроки оценить.

— Ладно, буду надеяться на это…

— Куда нам лететь-то дальше? — спросил я.

— На Мороно — это к северу отсюда!.. — девушка вздохнула. — Я ещё не до конца проработала весь журнал, над которым сейчас сижу. Но через пару дней буду готова. Но пока на Мороно…

В тот же вечер я сел за выданную мне работу. Не то, чтобы я сильно волновался, но всё-таки лучше будет, когда девушка спросит в следующий раз, хоть что-нибудь дельное ответить. И, если честно, я никак не ожидал, что меня и вправду увлечёт чтение журнала. Молодой капитан на дешёвом маленьком эфирном корабле занимался перевозкой мелких грузов и почты. А поскольку из всего экипажа у него был только он и какое-то его домашнее животное, то свои мысли он изливал на страницы судового журнала. Попадались там и вполне себе официальные пометки, но вот его переживания по поводу того, что он продал дом ради дирижабля, к таковым отнести было нельзя…

В итоге вместо того, чтобы хоть четыре часа поспать, я весь вечер читал. Информация про руины обнаружилась не сразу: она хитро пряталась между рассуждениями о том, какая полезная настойка из молосы была у его мамы — и длинным описанием того, как он боится молний на горизонте. Заложив найденную страницу, я просто продолжил чтение журнала как художественной литературы. Однако, как выяснилось — рассуждения про молнии были катарсисом. Ещё через пару записей бедняга попал в бурю с выбросом. И самая последняя его запись говорила о том, что история была трагедией с открытым финалом:

«Винт сломан, за бортом воет такой ветер, что я боюсь покидать гондолу. Мой дирижаблик несёт по воле ветра, и я не знаю, где окажусь, и смогу ли выжить. Мне страшно… Кироко тоже страшно. Он жалобно вскрикивает и жмётся в клетке. Надо выпустить его, ведь у него есть крылья, и он может улететь, но я очень боюсь остаться один. Мне всегда было страшно на скале во время бурь, но я даже не знал, как страшно в бурю без скалы. Изначальные, только бы…».

Дальше в журнале шли пустые страницы. Что там случилось? Оставалось лишь самому додумывать. И Кироко не выпустил, дурак…

Поиск координат и ориентиров был тем ещё нудным и кропотливым дельцем. Однако спасали ситуацию именно подробные полотна текста. Из них я узнал, что перед тем как наткнуться на руины, парень побывал на скале Пирг, а потом отправился на Вермиту. Однако по пути забрался слишком высоко — и был снесён примерно на сотню пассов в сторону гор. Внизу он видел леса и глубокий овраг с рекой на дне.

Попытавшись вернуться на курс, он пролетел холм, который внезапно напомнил ему о его бывшей девушке. Немного порывшись в записях, я обнаружил и описание девушки. И попытался понять, что этому клятому романтику, который вскоре безвинно погубит Кироко, напомнило о возлюбленной. Если холм не повторял рельеф её тела — то, скорее всего, его изумрудный цвет, который она всегда любила. Или красная шляпа? В общем, я оставил три противоречивых пометки в своём блокноте. И, проверив по карте, как он мог возвращаться на курс, прочертил на карте линию. А потом прервался, потому что мне громко забарабанили в дверь.

На пороге обнаружился один из матросов, который сходу выпалил:

— Кэп! Вас грани Вера очень просила подойти!

Я быстро натянул сапоги и дошёл до рубки, где Вера стояла за штурвалом. Она указала мне вперёд и сказала:

— Может, я и ошибаюсь, но, кажется, я видела там огни. Потом они потухли. Но мы и сами светимся, как фонарь в ночи, так что я послала матросов тушить везде фонари.

— Понятно. Набираем высоту! Сейчас облачно, и можно спрятаться в облаках. Думаешь, не просто так скрываются?

— Это обычная тактика мародёров. Ночью при приближении к цели потушить все огни и бить из темноты… Гады вонючие! — последнее относилось к тем, кто попытался нас в этот самый момент подбить из пушки воздухом.