Эфирные контрабандисты

Я хотя бы заставил себя принять сидячее положение… Хотя вообще-то рывок с места, где мы переживали последствия химической атаки, высосал из меня все силы. И даже мыслей в голове не было — только лёгкая зависть к моей спутнице, которая в таком состоянии ещё может хоть что-то говорить.

— Вода есть? — хрипло спросила девушка.

Вода… Вода у меня была — целая фляга. К сожалению, основные запасы воды и провианта остались вместе с Диком и Риком на улице. А парни явно отправились на перерождение — вряд ли им удалось пережить этот богатый на приключения вечер. Скорее всего, их мы увидим уже на Меланге, потому что подать знак Рубари было некому. Впрочем, наш механик должен был сообразить, что отсутствие знака — это веский повод срочно проверить ближайший круг возрождения. Всё-таки мы договаривались о системе оповещений…

— Вода? — напомнила мне Араэле.

Собравшись с силами, я скинул с плеч рюкзак, который так и таскал с собой, развязал горловину и вытащил флягу, протянув её девушке. И очень надеясь, что она додумается оставить немного воды и мне…

— Если сумеем достать рюкзаки братьев… — это были мои первые слова после газовой атаки, и я с удивлением прислушивался к собственному хриплому голосу. — Найдём ещё припасы…

Я снова залез в рюкзак. Немного порывшись, я достал подсохшие за сутки бутерброды, внимательно на них посмотрел и убрал назад… Есть мне хотелось просто безумно, но я понимал, что стоит проглотить хоть кусочек, как организм сразу же отправит его назад. Надо было всё-таки отлежаться, дождавшись конца интоксикации…

— Фант, только пожалуйста… Не говори, что это я виновата… Я и так знаю, — очень серьёзно попросила Араэле. — Напомнишь — прибью…

— Не прибьёшь… — ответил я не менее серьёзно. — Тебе до меня ползти далеко…

— Всё равно не говори! — буркнула девушка.

— Не скажу… Сил нет злорадствовать… — не стал скрывать я истинные причины своего гуманизма и всепрощения.

Впрочем, возможно, я и так бы не стал этого говорить. Какой смысл? Сказать: «Ну я же предупреждал!» — несомненно, очень приятно, но лишь в момент произнесения фразы. Ответ собеседника, который и так страдает от совершённой ошибки — и теперь просто нашёл, куда выплеснуть злость на самого себя, но так, чтобы не на самого себя — гарантированно и вам самим не понравится. Пускай человек страдает молча, переваривая внутри свою огромную вину. А заодно и глубоко страдая от этого морального несварения. Возможно, потом вы оба ещё будете вспоминать с юмором всё, что произошло. Возможно… Я не знаю. Обе моих жизни были слишком короткими для того, чтобы узнать, что будет потом.

— Вина каждого измеряется мерой его внутренней наивности, — шепнули в темноте.

Я уже собрался открыть рот и высказать всё, что думаю про философствующих аристократок, но Араэле меня опередила:

— Фант, лучше уж обвиняй меня, чем такую глупость нести!.. — слабым, но сердитым голосом заметила она.

— Как интересно… Я как раз собирался и сам тебе отругать за эти неуместные придирки, — нашёлся я через пару секунд. — Так это что, не ты сказала?

— Каждый слышит то, что хочет услышать, — шепнула темнота.

Наступила тишина — буквально на пару секунд. А потом девушка старательно завозилась на полу, да и я, преодолевая слабость, начал подниматься на ноги, опираясь спиной о стену. Над Араэле внезапно вспыхнула золотистая искорка, освещая помещение. Девушка стояла на грязном полу, на одном колене, и внимательно оглядывалась. Но комната была пуста.

— Этого, как я понимаю, ты тоже не говорила… — заметил я. — И как ты, наверно, понимаешь, этого не говорил и я. Тогда кто вообще здесь шепчет?

— Кто бы это ни делал, мне уже противно! — заметила Араэле, брезгливо оглядываясь по сторонам.

— Противен не шёпот, а то, что извергнуто было вами из самих себя! — обиделся неизвестный и невидимый шептун.

— Вот пойди и убери! — нашёлся я, хотя к этому моменту от ужаса у меня всё внутри сжалось в холодный ком. — А то ходит тут, шепчет…

Я вцепился в жезл на поясе, внимательно слушая темноту, сгустившуюся за пределами светлого пятна. И готовясь в любой момент нанести удар. Я продолжал водить глазами из стороны в сторону, чтобы в какой-то момент столкнуться взглядом с ужасающим бледным лицом с чёрными провалами вместо глаз… Лицо, собственно, ничего не делало — просто смотрело, но жутко было аж до дрожи в коленях…

Я не успел среагировать. Араэле опередила меня. Короткий пасс руками — и в темноту отправился небольшой огненный шарик. Он пролетел сквозь бледное лицо, будто стирая его, а потом на минуту высветил комнату, где мы оказались — и разбился фонтанчиком брызг на стене, оставив после себя лишь язык пламени, который тоже вскоре потух, не имея топлива.

— Каждый страх отображает лишь глубину невежества, — обиженно шепнула темнота. — Молчание — это наказание для болтунов!