Егерь

– Все хорошо, – кивнула Роден. – Счет, пожалуйста.

***

Она влетела в дом и хлопнула дверью.

– Темный! – закричала Роден с порога, скидывая плащ и снимая перчатки. – Темный, ты дома?

Он показался на лестнице, словно тень.

– Послание не Егерю! – начала тараторить Роден. – Он обращается не ко мне! Детали моего дела хорошо известны Сомери. Она потеряла сына. Она – политическая фигура и напрямую общается с иными. Эстет говорит с ней. «Я знаю все твои тайны». «А ты знаешь мои?» Эстет осведомлен о том, что происходит среди иных. Если он – иной, то вполне возможно не один из чистокровных, а такой же клонат, как и жертвы. Если он из наших – то состоятелен и осведомлен. Он хочет, чтобы правда вылезла наружу.

Темный присел на ступеньки и спрятал лицо в ладонях.

– Ты вообще слушаешь меня? – Роден подошла поближе и непонимающе воззрилась на «жениха».

– Пытаюсь переварить информацию, – пояснил он.

– Не я адресат, понимаешь?

– Причем здесь Сомери, Роден?

– Сомери – мать, потерявшая ребенка! – воскликнула она.

– И дальше что? – покачал головой Темный.

– Он играет с ней. Хочет ее уничтожить. Эстет все продумал до мелочей. Дело об убийствах иных должно было привлечь внимание общественности. Он знал, что олманцы этого не допустят и серией займется бюро общественной безопасности. Послание должно было быстро достигнуть адресата. Он машет перед Сомери красной тряпкой. Он ненавидит ее. Поэтому она сразу же не привлекла меня к этому делу, ведь связь со мной была налицо. По этой причине полтора года маньяк терроризирует иных. Сомери выбрала тактику безмолвия, и Эстет этим пользуется!

– Если Эстет иной – за что ему ненавидеть Сомери? – спросил Темный. – Если Эстет олманец – возникает тот же вопрос.

– А если он суирянин?

– Приехали! – воскликнул Зафир и встал. – Мы же остановились на том, что Эстет либо олманец либо иной!

– Час работы – и ты не отличишь меня от олманки! – противилась Роден.

– Детали, – усмехнулся Темный. – Мне нужны детали твоего дела.

– Работай с тем, что есть, – она развернулась и отправилась на кухню.

– Ты до сих пор отвергаешь версию о том, что Эстет и есть твой зверь? – кричал он ей в спину.

– Он мог орудовать вместе с моим зверем, – буркнула она, открывая холодильник. – Их вполне могло быть двое. Одного я убила, а второй остался на свободе.

– Тот, кого ты убила, был суирянином? – спросил Темный, останавливаясь за ее спиной.

– Да, – она закрыла холодильник.

– И сейчас ты не можешь с уверенностью сказать, что он действовал в одиночку?

– Не могу, – прошептала Роден.

– Ты должна рассказать мне о том, что произошло семь лет назад.

Она медленно повернулась к нему лицом.

– И дальше что?

Зафир поморщился.

– В смысле «что дальше»?

– Готов поплатиться головой за то, что я тебе расскажу? Готов поверить мне и моему слову без единого доказательства за плечами? Поверить и предпринять ответный шаг! Готов?

– Смотря на какой шаг ты рассчитываешь.

Роден понимающе кивнула и рассмеялась.

– Цена правды, которую я знаю, твоя голова и головы всех членов твоей семьи. Готов рискнуть? Готов все поставить на кон? Если готов – я все расскажу. Здесь и сейчас.

Темный молчал. Роден поджала губы и хмыкнула. Она отошла от него подальше и закурила.

– Когда речь заходит о цене правды, большинство прячут головы и дуют в кусты, – произнесла она. – Твои кусты в Совете Всевидящих, где Сомери освободила место для твоей хваленой задницы.

Темный отвернулся. Он продолжал молчать. Роден тоже не спешила говорить. Затягивалась и выдыхала дым. Вот он – ее шанс. Пусть подумает. Осмыслит. От его решения будет многое зависеть. Практически все.

Зафир отодвинул стул и присел на него. Роден затушила елотку и выбросила окурок. Затем подошла к Темному и присела ему на колени.

Он не сопротивлялся. Наоборот, обнял за талию, заправил прядь волос ей за ухо и погладил пальцами разукрашенную щеку.

– Тебе понравилось кататься на моем мотоцикле? – спросил он.

– Было неплохо, – улыбнулась она.

– А Площадь Смирения понравилась?

Улыбка сползла с лица Роден.

– Отследил по датчику на мотоцикле? – спросила она.

– Выследить тебя было несложно, – пальцы Темного погладили ее запястье, на котором красовался один из его браслетов. – Когда убедился, что с тобой все в порядке, вернулся домой.

– Понятно… – вздохнула она.

– Кстати, верни мне мою банковскую карту.

– Браслет тоже вернуть? – тут же поинтересовалась она.

– Оставь себе.

– Спасибо за подарок, – она погладила пальцами его ладонь, замершую на ее запястье.

– Пожалуйста. Так почему ты вернулась? – спросил он.

Роден заглянула в светящиеся глаза.

– Потому что не собиралась уходить.

– И ты готова продолжать следовать определенному плану, даже при условии, что я прекрасно понимаю, зачем тебе необходим? – пальцы с силой сжали запястье и тут же ослабли.

Она улыбнулась в ответ.