Егерь

– Прощай, Роденика, – прошептал Сова ей вслед.

***

Звонок в дверь вывел Зафира из отупения. На пороге стоял Стефан, удерживая какой-то накопитель в руке.

– Роден дома? – спросил Стефан.

– У тебя к ней какие-то вопросы? – поинтересовался Зафир.

Стефан толкнул дверь и вошел без приглашения.

– Роденика Уилберри! – во все горло заорал он. – У тебя огромные неприятности!

– Ее здесь нет, – Зафир запер дверь и повернулся к брату.

– Где она?

– Не здесь.

– Ты знаешь, где она?

– Понятия не имею, – пожал плечами Зафир. – Выпить хочешь?

Стефан подошел поближе к брату, прищурился, оценил состояние и со всей силы вмазал ему кулаком по лицу.

– Убежать от проблем, как это было в прошлом, не получится.

– Я никуда не бегу, – ответил Зафир, потирая ушибленную скулу. – Я пью.

– Тогда трезвей побыстрей. Что с этим делать, – Стефан показал Зафиру накопитель, – решать тебе. Одно твое слово – и я прикажу найти и арестовать ее. Одно твое слово, и на территории Олмании ее никто и пальцем не тронет. Я не доверяю ей, потому что не знаю, кто она такая на самом деле. Но Сомери я вообще не верю. То, что она сделала с Сафелией… То, через что она заставила ее пройти… Дай мне только повод, и я сотру Сомери в порошок. Ты все понял? – Стефан ткнул накопитель Зафиру в грудь. – Жду твоего ответа через час. Как со мной связаться, ты знаешь.

Стефан покинул дом Зафира, оставив брату материалы под грифом «совершенно секретно».

***

– Роденика, вы знаете, где находитесь? – спросил мужчина-врач.

– В клинике, – тихо ответила она.

– Почему вы здесь, Роденика?

– Спросите у моей команды, почему я здесь. У Сомери спросите. У мамы моей. Они скажут, почему я здесь.

Роден, не покрытая татуировками, но с повязками на руках сидела на стуле в больничной пижаме. Длинные белокурые волосы сбились в колтуны на затылке. Взгляд ее был отстраненным. Кажется, она вообще едва понимала, что происходит.

– Вы помните, как истязали себя розгами?

Роден улыбнулась врачу краешком губ. Взгляд мгновенно стал прожигающим.

– Это не я, – ответила она.

– А кто, Роден? Ваш «зверь», как вы его называете?

– Зверь, – кивнула она.

– Вы придумали его, Роденика. Зверя не существует.

– Вам приказали убедить меня в этом.

– Давайте поговорим о вашем муже, Роденика.

Она моментально изменилась в лице. Глаза забегали по комнате, будто она искала его там.

– Где он? Он здесь?

– Нет. Его здесь нет.

– Я хочу его увидеть. Покажите мне его, – она начала метаться на стуле. – Где он? Покажите мне его! Покажите его!!! – закричала она, покрываясь молниями.

– Его нет Роденика. Он мертв.

– Вы врете, – она заплакала. – Вы обманываете меня. Покажите… Дайте мне на него посмотреть… Иначе… Иначе я…

– Причините себе боль, Роденика? – спросил психиатр.

– Он все время повторял, какая я красивая, – прошептала Роден. – Дайте мне зеркало… Я хочу посмотреть… Посмотреть на себя…

– Зверя не существует, Роденика. Вы – и есть Ваш зверь. После трагической гибели Вашего супруга, вы нашли утешение в самобичевании. Физическая боль притупляет Ваши душевные страдания. Но, Роденика, вы уничтожаете себя сами. Вы придумали себе зверя, который издевался над Вами. Но на самом деле, этим зверем всегда были Вы сами.

– Дайте мне зеркало, – попросила она сквозь слезы. – Дайте… пожалуйста…

Врач наклонился и поднес к ее лицу зеркало. Роден взглянула на свое отражение. Она начала кричать. Она попыталась оцарапать щеки ногтями. Санитары оказались рядом и вкололи ей что-то. Она тихо обмякла на стуле и ее вынесли из помещения.

– Сеанс окончен, – произнес врач и отключил запись.

Следом включился новый фрагмент. Роден сидела в том же кресле, в той же больничной пижаме. Ее волосы были коротко острижены. Впалые глаза и выдающиеся скулы свидетельствовали о ее плохом самочувствии. Но на этот раз… На этот раз Роден надменно улыбалась.

– Вы опять записываете наш сеанс? – спросила она.

– Конечно, Роденика. Я должен вести запись.

– Можно я закурю?

– Дайте ей елотку, – приказал врач.

Санитар оказался в кадре. Он передал Роден елотку и тут же отошел. Роден прикурила от пальца и выдохнула дым в объектив камеры.

– За эти месяцы Вы почувствовали себя значительно лучше, – констатировал врач.

– Вам виднее, – улыбалась Роден.

– Больше Вы не наносите себе никаких ран.

– Их здесь нечем нанести, – она взглянула на коротко остриженные ноги и засмеялась.

– Вы вспомнили, что произошло полгода назад?

– Да, – она кивнула. – Я все помню.

– Расскажите, пожалуйста.

– Вы про мой диагноз или про бред?

– Про все.

– У меня навязчивое состояние, – она улыбнулась и почтенно кивнула. – Муж погиб. А дальше был бред.

– Расскажите мне про зверя, – попросил врач.