Егерь

– Супругу Рея Алексона госпитализировали? – спросил Стефан, скидывая с себя костюм.

– Да. С ней работают врачи. Охрана на месте, как вы и приказали.

– Хорошо, – Стефан взглянул на свое отражение в зеркале. – Слежка за моим объектом продолжается?

– Да, мой Император. Кажется, она знает, что мы приглядываем за ней. Сегодня она посетила дома двух жертв по нашему делу. Из обоих домов ее выставили.

– Я понял тебя. Продолжай работу.

– Да, мой Император.

Стефан отключил связь и сжал кулаки.

– Рей Алексон… – произнес он в тишине. – Я твой должник…

***

– Настало время поговорить начистоту, – произнесла Сафелия, отодвигая кружку с кофе.

Роден выбрала первое попавшееся кафе и засела на веранде, оставив для Одеялка сообщение в сети. «Бликден. Емерсон 43. У меня все хорошо, дорогая сестра». Роден знала, что Одеялко бросит все дела и помчится на встречу. Это был их код. Их тайный позывной. «У меня все хорошо» – «я в заднице». «Дорогая» – «будь готова ко всему». «Сестра» – «никто не должен знать». Теперь Одеялко здесь, а сказать подруге правду она до сих пор не была готова. Они сидели на веранде домашнего кафе, спрятанные под голограммами из чужих лиц, и пили кофе. Пили в тишине, наблюдая за прохожими, спешащими по своим делам.

– Это тяжелее, чем я думала, – произнесла Роден, голос которой к тому моменту окончательно осип.

– Так что с твоим голосом? – переспросила Сафелия.

– Заболела.

– Я Темному яйца оторву за твою «болезнь».

– Не кипятись, – прохрипела Роден. – Могло быть и хуже.

– Рассказала ему, что собиралась использовать? – улыбнулась Одеялко. – Странно, что он удивился и вспылил.

– А ты не удивлена?

– Нет, – покачала головой Одеялко. – Давно об этом догадывалась.

– Она хотела уничтожить тебя, – Роден взглянула на Сафелию. – Как личность. Как Наследницу. Как дочь и сестру. Ромери помог тебе. Он тебя защитил.

– Ты говоришь о Сомери?

– Они могли вылечить тебя, Одеялко. Сделать все правильно и тогда рубцы были бы не такими грубыми. Они пообещали тебе, что ты не изменишься. Вдолбили тебе это в голову, а потом показали, что на самом деле сделали. Они позволили тебе наглотаться таблеток и отправили именно к Ситен. Именно к ней. Как и меня. Это случилось не два года назад. Я распутывала дело Ситен пять лет, Одеялко. Пять долгих лет, начиная с того момента, как впервые угодила в ее заведение. Пять лет назад Роденика Уилберри покончила с собой.

– Тебя изнасиловали в клинике? – спросила Одеялко.

– Я не знаю, – прошептала Роден. – Не знаю, и не хочу об этом знать. Когда начала мало-мальски соображать, заметила, что происходит вокруг. Вот тогда-то и поняла, куда попала и кто меня туда упек. Одной мне с Сомери не справиться. Сил не хватит. За ее плечами так много народу… Против этой своры я бессильна. Мне нужны были союзники. Некто более сильный, чем я. Некто, у кого хватило бы мужества и умений бросить вызов Сомери вместе со мной. Я ждала. Знала, что рано или поздно представиться шанс найти таких людей и выйти на них. Наследница Доннарской Империи госпитализирована с ожогами в одну из престижных суирских клиник. Заголовок в газете бросился в глаза, когда я покупала в баре очередную пачку елоток. А спустя несколько дней слухи о том, что пара связанных открыла пространственный туннель и впустила сюда корабли иных, облетела всю Сую. Их имена мелькали в сети чаще, чем новости о новых представителях Вселенной. Я знала, что Сомери использует тебя. Не догадывалась, как именно, но знала, что стоит наблюдать именно за тобой и твоей семьей. Тогда же мое внимание привлек и Зафир. Темная олманская лошадка. Лучший ученик Сомери, вылезший из ниоткуда вместе с парой связанных. Его назначили руководить нулевым отделом бюро общественной безопасности так же быстро, как стерли из сети всю информацию о тебе. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать. И вот, спустя год ты сотворила глупость. Одна из твоих сиделок сообщила мне новость. Я поняла, что нужно делать. Благо, попасть в ту же кинику, куда тебя упекли, труда особого не составило. Прости, я опоздала… – Роден отвернулась, чтобы не смотреть Одеялку в глаза.

– Ты спасла меня от другого насилия, – прошептала Сафелия. – Мэйфилда я бы не пережила.

– Я втерлась к тебе в доверие.

– И поплатилась челюстью, – Сафелия улыбнулась.