Егерь

– Челюсть зажила, а доверие осталось. Я собиралась познакомиться с твоими родственниками. Манипулируя тобой, я хотела заставить их помочь мне. Используя то, что с тобой сделала Сомери, я хотела убедить их выступить против нее. Но Сомери не хотела возвращать тебя домой и отправила к Учителю. Я последовала за тобой. Не знаю, что во мне увидел Ромери, понял он все сразу или догадался потом, тем не менее, он не выставил меня за порог, а помог. Помог всем, чем мог. Идея натравить ученика на Сомери родилась три года назад. Возможность воплотить ее появилась только в этом году. Я слила данные на Ситен в бюро именно Зафиру и посмотрела, клюнет он или нет. Клюнул. Потом нужно было всего-то отправиться в поле вместе с тобой и заявить о себе. Я знала, что рано или поздно ее ученик придет ко мне за помощью, и тогда я воспользуюсь этим, чтобы настроить его против Сомери, чтобы настроить всю твою семью против нее и отомстить.

– Учитель погиб по твоей вине? – спросила Одеялко.

Роден закрыла глаза и медленно выдохнула.

– Я не знаю. Но дело Эстета, как мне кажется, тоже касается Сомери. Есть у нее какие-то дела с иными. Повязана она с ними. Будь осторожна, Одеялко. Сомери попытается вывести тебя из игры и вернуть на Сую. Если не получится, если что-то в ближайшие дни пойдет не так, всю твою семью убьют.

– Из-за тебя и твоей тайны? – спросила Одеялко.

– Сафелия… – вздохнула Роден. – Неужели ты до сих пор ничего не понимаешь…

– Понимаю, вроде бы… – она затянулась и выдохнула дым. – Только до сих пор трудно переварить все это.

– Сомери покрывала доктора Кашпо и Мэйфилда, потому что семья Мэйфилда спонсировала предвыборную кампанию Сомери, – Роден тоже закурила и отвернулась от Одеялка. – Эта тварь спасла тебя только для того, чтобы в конце концов сломать и приручить. На что готовы были бы пойти твои близкие, если бы от этого зависела твоя жизнь? Ты сама написала мне об уравнении и своей роли в нем.

– Я всегда знала, что Учитель оберегает меня от Сомери, – покачала головой Сафелия.

– Учитель пытался держать нейтралитет. Он был зависим от Сомери так же, как и остальные, и он не меньше других боялся ее. Тем не менее, на что-то все-таки у него хватило смелости.

– Ты говоришь о том, что он укрывал тебя в своем доме?

– Не только об этом, Одеялко. Он голосовал против остальных в Совете и прекрасно понимал, что рано или поздно поплатится за это жизнью.

– Но тогда почему Сомери не убила его раньше? – Сафелия затушила окурок. – Почему тянула так долго?

– Возможно потому, – Роден выдохнула дым, – что именно сейчас настало время заменить одного из членов Совета на своего человека? Возможно, она планировала сделать это позже, но тут неожиданно поняла, что за Зафира Кеоне взялась я, и перспектива потерять ученика и его голос в Совете ее не устроила?

– Я тут на зацепку одну вышла, – сменила тему Одеялко. – Мы ведь все еще ведем это дело?

– Рядом со мной опасно, – покачала головой Роден.

– Рядом со мной тоже опасно. Но я – твое лоскутное одеяло. Я прикрою. И закрою, если потребуется.

– Ты не обязана, – просипела Роден. – Ты ничего мне не должна.

– Если никто ничего никому не будет должен, во что превратится наш мир? – Одеялко улыбнулась Роден. – Совесть не спрашивает нашего мнения. Она либо есть, либо ее нет. У меня есть совесть. И у тебя тоже. Так давай найдем того ублюдка, который убил двенадцать девчонок на Олмании. Выследим его и убьем.

Роден взяла Сафелию за руку и сжала пальцы.

– Спасибо, – прошептала она.

– Ну так что, мы вместе ведем это дело или как? – хмыкнула Сафелия и затушила окурок.

– Ведем вместе, – кивнула Роден.

– Тогда вот тебе зацепка. Они называют его «Миссия». Знаю точно, что покойная Гритель Либро одному своему знакомому рассказала о неком Миссие, который возглавил сопротивление клонатов на Олмании. Якобы он готовит армию и восстание. И он не иной.

– Я хочу поговорить с этим знакомым, который упомянул Миссию.

– Не сможешь. Пацан мертв. Выпил мой коктейль в баре.

– Твою мать, – прошептала Роден. – Тогда нужно поговорить с родителями жертв. Поспрашивать на счет Миссии у них.

– Они не хотят говорить о нем, хотя явно что-то знают. Из двух домов меня уже выставили. Семья Либро ничем не поможет. Господин Алексон пропал. Его супруга госпитализирована. Есть еще Морфий – дружок покойной Гритель – и десять семей жертв. Морфий пока на связь не выходит. Остаются семьи.

– Расплатись за кофе, пожалуйста, – попросила Роден. – Не хочу краденой картой Темного «светить».

– Так что? – улыбнулась Одеялко. – Он больше не в игре?

– Нет, – Роден сняла с руки перчатку и показала ладонь без кольца.

– Сама ушла или выставил?

– Второе.

– Что ж… – Сафелия пожала плечами. – Я плачу!

***

– Что-то ты молчалива слишком, – заметила Сафелия, как только они прошли границу резервации.

– Горло болит. Да пропуск Темного засветила.

– Боишься, что мириться прилетит? – засмеялась Сафелия, выруливая на пустую дорогу.

– Не прилетит. За свою семью он меня похоронит.

– Ну, ты же сделала все возможное, чтобы этого не произошло… – задумчиво произнесла Одеялко. – В душу к нему залезла, да и в постель тоже…