Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

— Ага-а, конечно, пополнишь! — хмыкнул старший Милорадович. — А то ты, Сергей Владимирович, этого испанца не знаешь! У него снега зимой не выпросить! Строптивый же и занозистый. В Хаджибее, говорят, новый город начинает закладывать и уже объявил название его, что-то такое на эллинский манер — Одесса, по-моему. И что-то мне подсказывает, что склады с провиантом для чужого полка он точно не откроет.

— Да тут другое, — перебил Живана Рогозин. — Сами подумайте, южный путь — это путь вдоль берега моря. А это значит что? — и старший интендант оглядел сидящих на скамьях офицеров. — А это значит, господа, что ни о каком санном пути тут и думать даже не стоит! Это значит, будет вечная сырость и слякоть. Зима-то нынче не в пример прошлым — мягкая. На себе ведь придётся нашим стрелковым ротам повозки выносить, лошадки-то они враз по бездорожью обессилят.

— Да-а, а впереди, за Очаковом, ещё ведь и Бугская переправа нас ожидает, — проговорил негромко командир Дозорной роты. — Леонтьев мой недавно заявил, что в такую вот зиму у его деревни на лёд лучше и вовсе даже не выходить. Он, дескать, и человека может не выдержать, не то что конного или гружёную повозку. Даже и в морозные зимы, сами вот вспомните, солидные промоины там были, мы их ещё жердями тогда помечали, а сейчас и подавно там лёд тонкий. Лиманы морские-то они совсем рядом с тем местом, вот и отдают Бугу тепло.

— А у Фёдоровского, значит, нас выдержит лёд? — спросил его с сомнением Гусев.

— Ну, там-то уже вёрст семьдесят, а то и все восемьдесят до лимана, — пожал плечами Осокин. — Всё севернее, чем от Очаковского тракта через Буг переправляться.

— Северный путь гораздо надёжнее, Алексей Петрович, — проговорил уверенно Рогозин. — Мы эти лишние два дня лучше уж тяжести на санях повезём, чем надрываться и на своих плечах тащить. Тем более что Генрих Фридрихович расстарался перед отъездом, пока ещё он в силе был, две сотни коней нам отписал, это ещё к тем полутора сотням, что мы и так уже с вами имеем. Так что всё с собой на Буг вывезем, ничего тут не бросим.

— Ну, значит, так и поступим, — принял решение полковник. — Полк идёт маршевой колонной северным путём. Через неделю, двадцатого января, в это самое время мы уже должны будем пройти с десяток вёрст в сторону Кишинёва. Вся дорога рассчитана у нас на три недели, с днёвками отдыха в больших поселениях. В Бендерах, если нужно, даже и три дня будем квартироваться, потому как после полутора сотен вёрст пути впереди самый большой прогон у нас до Новоалександровки. Егеря и лошади передохну́т, да и все повозки оглядим и подремонтируем, если в том потребность будет. Так ведь, Александр Павлович?

— Так точно, господин полковник, — кивнул главный полковой интендант. — Темп движения вы задали серьёзный, и чтобы его выдержать, нам придётся исключить длительное время на приготовление пищи. Но без горячего в долгом пути никак нельзя. Поэтому самая большая забота у меня сейчас о походных кухнях и поварах. Им простаивать с таким темпом никак нельзя. Всё время в движении придётся быть, чтобы от пеших рот не отстать, а это значит, частая смена лошадей нужна и ещё помощники поварам. Да и то, боюсь, не поспеют кухни за колонной. Вроде и достаточно у нас коней с недавно переданными, а всё же думаю, не хватит их нам. Считайте, целую сотню придётся под верховую езду отдавать. Сами же говорили, что без конных дозоров никак нельзя по разорённой земле идти, потому как кто только с оружием тут не шастает. Проходили мы уже такое, сколько раз на обозы нападали. Так что если во временный егерский эскадрон коней у нас заберут, боюсь, их для обозов не хватит.

— Господин полковник, вопрос позвольте? — поднял руку присутствующий среди офицеров исполняющий обязанности начальника оружейной команды. — Сержант Афанасьев, — представился он, встав со скамьи.

— Конечно, говори, Василий, — кивнул Егоров.

— Господин премьер-майор поведал о том, что кухни походные медленно на колёсном ходу едут, — посмотрел он на Рогозина.

— Медленно, — подтвердил тот, — да это и понятно, тяжесть-то большая, ежели в котлы вода с зерном загружены. Готовка-то ведь у них на ходу прямо идёт. Тут не особо-то разгонишься, могут и оси рассыпаться.

— Во-от, — протянул Василий. — Такая же беда и с моими фальконетами, и с полевыми единорогами — вроде и не большое с виду орудие, а тяжё-ёлое! Канониры несколько дней голову ломали и вон чего измыслили. Предлагают они орудия на санный ход поставить.

— Как это на санный ход?! — удивлённо воскликнули сразу несколько офицеров. — Да неужто же пушки на полозья можно выставить?