Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

— Да не нужно, спасибо, господин полковник, — замотал головой вновь покрасневший фельдъегерь. — Мне послезавтра опять ведь в дорогу, я сам…

— Пошли, пошли, — потянул его за рукав капрал. — Не слышал, что их высокоблагородия велели? Пошли, говорю.

А Алексей в это время уже вчитывался в письменный приказ.

«…Не позднее десятого мая сего года отдельному особому полку егерей начать движение к Санкт-Петербургу. Прибыть в оный не позднее середины сентября. Полковнику Егорову А.П. быть готовым представить свой полк всемилостивой императрице Екатерине II.

Президент военной коллегии, генерал-аншеф, граф Салтыков Н.И.»

Размашистая подпись, число, печать.

«Ох ты ж, ёлки-палки! — Алексей взялся руками за голову. — Ведь чувствовал что-то неладное! Все эти недомолвки и странности с отправкой от Дуная. Зачем же Санкт-Петербург? Зачем так далеко полк гнать, когда для егерей и здесь, на юге дел море? Ничего не понятно! — били в голове тревожные мысли. — Так, а может, это как раз то, о чём Генрих Фридрихович случайно в разговоре обмолвился? Что его вместо Суворова в Финляндию переводят, и хорошо бы там, в карельских лесах своих егерей под рукой иметь? А ведь в Финляндию путь как раз через северную столицу проходит!»

Логическая цепочка в голове наконец выстроилась, и всё встало на свои места.

«Стоп, стоп, стоп, а при чём здесь тогда — “быть готовым представить полк императрице?” — опять выскочило занозой в мозгу. — А кто же его знает, может, так и положено? Может, так и принято все проходящие через Санкт-Петербург и прославившиеся в Турецкую войну боевые части своей личной монаршей милостью одаривать? Ну, покричат мои егеря при большой свите государыне “ура”, и ей ведь, и нам будет приятно. Глядишь, рублём, а то и двумя каждого служивого одарит — чай, не обеднеет с того казна? Жаль вот Николаев покидать, только-только ведь опять обживаться тут начали. Скоро весна, всё здесь в цвету будет, тепло, сухо, а нам в северную хлябь и в болота топать».

И ничего тут не поделаешь, дело военного — приказ исполнять, а приказ вот он, прямо перед ним на столе лежит: «…Прибыть не позднее середины сентября».

«Четыре с половиной месяца на марш дали… Это сколько же вёрст до Санкт-Петербурга? Тысячи полторы?.. Да-а, дорожка, — покачал головой Алексей. — Это вам не от Дуная до Буга за три недели по зимнику добежать».

Глава 10. Снова в дорогу

— Направление пути до Санкт-Петербурга одно, Алексей Петрович, но вот дорожки, их аж целых две есть, — проговорил, сверяясь со своими записями, Гусев. — Первая и самая длинная — старинным трактом через Москву идёт, с переправой через Днепр у Черкасс и не заходя в Киев. Далее крюком от Нежина вправо, а вот потом мимо Брянска и Калуги. После этого, стало быть, первопрестольная, ну и на северо-запад Новгородским трактом через Тверь и Валдай. Тут почти две тысячи вёрст общего пути, а плюс её в том, что дорога эта хорошая, многими веками набитая. Вторая — от Черкасс вдоль Днепра на Киев, потом через Чернигов по западным белорусским землям на Псков, и уже потом через Лугу прямо на Санкт-Петербург. Она на пять сотен вёрст короче первой, но не такая ухоженная. Весь вопрос в том — какую же нам выбрать?

— А по какой фельдъегеря из столицы скачут? — спросил Хлебников.

— Фельдъегеря-то скачут по короткой, — ответил Гусев. — Но ты, Слава, не забывай, что это представители курьерской государевой службы, которым на каждом постоялом дворе самых лучших упряжных дают. Они ещё за пару вёрст до подъезда к яму в горн трубят, а на нём смотритель уже тычки кучерам раздаёт, чтобы они в конюшню со всех ног бежали. За коней и повозки у курьерских головы не болят, как вон у Александра Павловича, — кивнул он на хмурого Рогозина. — Надо будет, так и верховыми поскачут, а вот нам обозы с собой тащить.

— Это точно, Сергей Владимирович, — проговорил задумчиво главный интендант. — Однако и пять сотен вёрст — крюк немалый. Считай, целый месяц пути. Не было бы конечного срока — ладно, но вот же погляди, на бумаге чёрным по белому прописано — «прибыть не позднее середины сентября».

— И что думаешь, Александр Павлович, по какому пути всё же удобнее обоз тянуть? — спросил Рогозина командир полка.

Старший интендант ответил не сразу. Почесал лоб, как видно, прикидывая, вздохнул тяжко и, наконец, поднял глаза от столешницы.