Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

Охота была! Проехали три версты вдоль Кузьминки, затем свернули на запад и достигли небольшой речушки Пулковки. Тут, в заболоченном лесу, рассыпанные в цепь егеря заметили следы от копыт. Нагоном, свистя и покрикивая, они выгнали на поляну косулю. Выскочила она шагах в двухстах пятидесяти от фаворита Екатерины, и тот не решался стрелять из своего гладкоствольного ружья.

— Платон Александрович, отдача только сильная, — быстро протянул ему свой штуцер Алексей. — Ну же, уйдёт! Бейте!

Тот быстро прицелился и выстрелил. Косуля подпрыгнула и свалилась на землю.

— Вот это я понимаю добыча! — крикнул в восторге Платон. — Вот это охота! Всё как ты говорил, бригадир, как уж тебя зовут? — спросил он, словно бы в первый раз увидев Егорова.

— Алексей Петрович, можно просто бригадир, — усмехнулся тот.

— А-ха-ха-ха! — закатился Зубов. — А ты мне нравишься, бригадир Алексей Петрович! Пошли козу смотреть!

— Хороший выстрел, — угодливо улыбаясь, проговорил один из сопровождающей свиты, и все вельможи в один голос тут же загомонили, расхваливая точный глаз и твёрдую руку Платоши.

— А то! — выпятив грудь колесом, улыбался тот довольный. — Только вот где вы все были, когда эта коза из лесу выскочила? Хоть бы один, как вон бригадир, своё ружьишко мне протянул!

— Так далеко же коза была, — мялись те, — куда уж там из наших ружей да в такую даль стрелять?

— И то правда, Платон Александрович, гладкий ствол на таком большом расстоянии совсем не работник, — отвёл грозу от льстецов Егоров. — Может, самое время из тех особых штуцеров пострелять? А мои ребятки пока тут косулю освежуют, да на костре её начнут запекать?

— Постреляем, — согласился фаворит и, глядя, как споро работают ножами егеря, покачал головой. — Умелые они у тебя, бригадир Алексей Петрович. Гляди-ка, с этими волчьими хвостами прямо как стая. Пяток минут — и уже зверя освежевали.

— Так сколько ножами-то пришлось работать, Платон Александрович, — пожал тот плечами. — Не один караул турок каждый за войну вырезал.

— Н-да-а, умельцы, — хмыкнул тот. — С виду все низенькие, любому из старой гвардии своей ста́тью уступят, а сами-то вон чего. Прямо ухорезы!

— Да нет, они смирные, верные и дисциплиной железной спаяны, по-другому бы на войне не выжили, — отвёл от скользкой темы фаворита Егоров. — «Не хватало ещё опасения у таких людей вызвать!» — мелькнула в голове мысль. — Яков, мишени за три сотни шагов выставляй! — крикнул он возящемуся у вьюков унтеру.

Тот скомандовал своим людям, и они начали отсчёт дистанции.

— Ваше высокородие! — гаркнул подскочивший Афанасьев. — Все пять штуцеров здесь и заряжены. Раскладываю?

— Давай, Василий, — кивнул бригадир. — Здесь вот большой полог расправьте и пока на него штуцера кладите. Сейчас Крылов со своими людьми мишени установит и начнём.

— Три сотни шагов? — кивнул на установленные в поле чёрные прямоугольники Зубов. — Далековато, конечно, но ничего. Кто стрелять с нами будет?

— Штуцера мы для вас брали, Платон Александрович, — пожал плечами Егоров. — Вы уж сами решайте. Мы-то ведь уж досыта настрелялись из них.

— Ага, ну-у тогда давай так, бригадир Алексей Петрович, — потёр тот в азарте ладони, — коли винтовальные ружья вам знакомы, стреляйте от егерей, — и он обвёл взглядом стоящих рядом людей. — Да вот хотя бы вдвоём с поручиком. А мы с Валерьяном и с обер-егермейстером против вас втроём. На кон ставим по своему клинку, — и вытащил из ножен богато украшенный кинжал. — Идёт?

— Идёт, — согласился Алексей. — Только вы уж не обижайтесь, Платон Александрович, если что. В стрельбе — не в карты, тут мы, егеря, без поддавков.

— А-ха-ха-ха! — опять закатился Зубов. — Без обид, бригадир Алексей Петрович. Ты не бои-ись, у меня полно тех, кто, если что, мне поддастся. Так ведь скучно вот так, иной раз аж тошно становится, какие же все приторные.

— Ну, как скажете, — хмыкнул Егоров и выложил на полог свой Гольбейн.

Скоро на парусине лежало пять ножей и кинжалов, а от установленных вдали мишеней бежали егеря.

— По три выстрела, думаю, достаточно будет, — примеряясь к тяжёлой винтовке, проговорил Зубов. — После того как в косулю стрелял, и так ещё плечо не отошло, зудит.

— Вы, Платон Александрович, приклад к плечу прижимайте сильнее, — посоветовал, поднимая второй целик-шитик, Егоров. — Такой штуцер очень крепкий хват любит.

— Ладно, — проговорил тот и вслед за бригадиром поправил прицельную планку. — Я первый стреляю, за мной ты, Иван Сергеевич, — кивнул он обер-егермейстеру, — потом Валерьян. Ну а дальше уж вы, егеря.

Прицеливался он долго и, наконец, выжал спусковой крючок. Дым отнесло в сторону, и вслед за Платоном с большими паузами отстрелялись двое из его команды. Егеря целились быстро. Не прошло и пяти секунд, как они отложили разряженные штуцера на полог.

— Ну что, поглядим?! — возбуждённо прокричал Зубов и лёгкой трусцой направился к мишеням. — Тут ждите! — рявкнул он на бросившуюся следом за ним свиту, и люди послушно вернулись на свои места.

Сбоку от Егорова семенил короткими ножками невысокий грузный обер-егермейстер[10].