Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

— Да нет, что вы, таких вот удлинённых у нас едва ли полтора десятка будет, — покачал тот головой. — Очень сложное в изготовлении оружие. Это ведь опытные образцы. У нас ими главный оружейник Курт Шмидт занимался, пока не погиб, — вздохнул Алексей. — На казённых заводах пытались заказ пристроить, да куда уж там! И короткие-то не успевают сколько положено сделать. А у нас вообще планы грандиозные по обучению точной стрельбе были. Хотели при полку стрелковую школу открыть, чтобы с других в неё способных людей присылали. Полгода бы их поучили, а потом бы обратно с выданным и пристрелянным штуцером отправляли. Вот и были бы в армии команды особых стрелков-штуцерников. Сами посудите, как полезно бы сие было. В баталии ведь зачастую один точный выстрел может весь её исход решить. Останется противник без командующего или наступающая колонна без командира — и дрогнет.

— Ну вам же, помнится, государыня сама сказала — пишите штаты, каким вы свой полк видите? — задумчиво проговорил Зубов.

— Да, говорила, — вздохнул Егоров. — Писал я, — махнул он рукой, — не раз. Только вот что толку? Тут даже и второй эскадрон не дают набрать. Какая уж там стрелковая школа!

— Хм, интересно, — проговорил Платон и обернулся к свите. — Всё, собираемся, господа! Совсем скоро смеркаться уже начнёт, а нам ещё до Шушар лесом скакать. Сворачиваем лагерь!

Разгорячённые выпивкой вельможи, горланя, пошли к осёдланным коням, а слуги быстро прибирались на поляне.

— Андрей Владимирович, половину егерей вперёд пускай, — приказал Воронцову Егоров. — Сейчас быстро обратно поскачем, нас ждать точно никто не будет.

Глава 2. Аптекарский остров

— Поговаривают, что с февраля месяца нас тоже в гарнизонные караулы определят, — прошепелявил Южаков и, приноровившись, резко ударил молотком, загоняя гвоздь в подмётку. — Так же, как и остальная вся гвардия, будем на заставах стоять и ночным патрулём прохожих по улицам пугать.

Он взял ещё один зажатый губами гвоздь и приставил его к подошве.

— А чего бы гарнизонные батальоны для этого не держать? — произнёс недовольно Лыков. — Вон даже в Яссах и в Николаеве, когда на квартирах стояли, для этого такие были. А тут аж целая столица! Так нет ведь, везде опять гвардию нужно засунуть!

— Рябой, ты всего-то ещё полгода как гвардия, а уж гонору! — усмехнулся Лошкарёв. — Ежели тебе делать нечего, так подмогни нам лежаки сдвинуть? Тяжёлые, втроём с ними не справимся, ещё один нужен.

— А у меня дел много, ещё сапоги вон начищать, — проворчал тот, но, однако же, пошёл к большой, в два яруса кровати. — Вот что за жизнь? В одну казарму весь батальон запихнули, так и опять подселяют! Ещё бы и в три яруса приказали всем ложиться. А ну взяли, а ну давай!

Егеря поднапряглись и сдвинули тяжеленную кровать. Проход стал заметно у́же.

— Теперь эту тащим, — показал пальцем Горшков. — Ну чего я сделаю? Их благородие приказали всем уплотниться, ещё в эту залу будут народ класть. Сейчас все капральства начнут свои лежаки тоже двигать. Взялись, братцы, а ну пошла-а!

С кряхтением и матюгами передвинули всё. В это самое время в длинном казарменном помещении этим же делом занимались и другие плутонги и отделения.

Путь Алексея лежал на Аптекарский остров. Здесь в восточной его части располагался основанный по повелению Петра I Аптекарский огород, переименованный позже при царствовании Анны Иоанновны в Медицинский. Для Лёшки же он был Ботаническим садом, так ему было привычнее. Впрочем, именно это название совсем скоро за ним и закрепится.

За спиной громко бахнуло. Полдень. С Нарышкина бастиона Петропавловской крепости просигналила пушка. Алексей прибавил шаг и, пройдя через мост реки Карповки, зашёл в знакомую калитку. Перед ним раскинулись огромные теплицы и оранжереи с бережно выращиваемыми в них растениями. Расспросив несколько работников, Алексей пошёл в сторону большого деревянного дома, где и нашёл в одном из его комнат того, кто и был нужен, а именно — Болотова Андрея Тимофеевича. Учёный был занят тем, что вываривал какие-то измельчённые корнеплоды в большом медном котле. Рядом с ним на противне лежала вязкая тёмно-коричневая масса, а в ведре виднелась самая обычная белая свёкла.

— Ну и запах тут у вас, Андрей Тимофеевич, — обнявшись со старым знакомым, проговорил Егоров. — Как вы это всё переносите?

— Запах как запах, — усмехнулся тот. — Вы в баталиях и не такой, небось, чуете. А то уж я не знаю! Не забыли, что до капитанского чина в Прусскую кампанию дослужился? Ну, рассказывайте, Алексей Петрович, как там у вас жизнь? — оглядел он фигуру офицера. — Под шинелью вот горжета не вижу. Небось, в полковничьих чинах уже изволите пребывать?

— В бригадирских, Андрей Тимофеевич, — усмехнулся Лёшка. — Вот, с Дуная сюда на службу со своим полком определили. Как вы-то сами поживаете? Сто лет ведь вас уже не видел!

— Бригадир, смотри-ка ты! — покачал головой учёный. — А я ведь вас ещё майором молоденьким помню, а вот, уже и ваше высокородие. Не шутки! Ещё шажок — и в генералы?