Егерь императрицы. Гвардия, вперёд!

Две с половиной сотни егерей, выскочив из леса, перекрыли обратный путь для отступления полякам. Видя, как падают сражённые пулями его люди, и заметив выстроившиеся на дороге пехотные заслоны, командир гусар отдал приказ отходить по слабо натоптанной деревенской дороге. Подгоняемые выстрелами поляки растянулись по ней, и в это время из рощи вылетел стоящий в засаде казачий полк. Сверкнули клинки, и донские казаки с гиканьем врубились в отступающих.

Только пять десятков поляков, сгрудившихся около раненого офицера, пощадили и взяли в плен, все остальные кавалеристы были застрелены или изрублены у небольшой белорусской речки Ясельда.

Пока перевязывали посечённого пана офицера, отказавшегося наотрез разговаривать с русскими, егеря из дозорной роты отвели в лесок пятерых гусар «попроще» и «по душам» с ними поговорили.

— Сами всё рассказали, Ляксей Петрович, — докладывал, ухмыляясь, Лужин. — Чё уж мы, звери, что ли? Ну так, попугали их, конечно, немного, не без того. А так ни-ни. Сказывают, что у Бреста стоит корпус генерала Сераковского, а в Кобрине его авангард. Вот два гусарских эскадрона, которые на нас наскочили, как раз-то и были из того самого авангарда. Общее количество войск пленные не знают, говорят, что их много. И кавалерия, и регулярная пехота есть, и пушек ещё дюжина — причём, сказывают, больших. Спрашиваем: кого знают из своих начальников? Ну они, конечно, своего командира эскадрона называют, того, который раненый в плен попал. Это спесивый такой пан, его, оказывается, Войчеком Комаровским зовут. Командира полка полковника Вишневецкого вспомнили и даже двух генералов: Понятовского и Красинского. Более никого уже не знают.

— Корпус Сераковского? — повторил фамилию польского командующего Алексей. — Генералы Понятовский и Красинский. Слышал о таких мельком. Похоже, это как раз те силы, которые и перекрывают направление движения наших войск на Варшаву. Значит, всё верно, именно сюда и направляется генерал-аншеф Суворов. До Кобрина от нас полсотни вёрст. Никита, капитана Воронцова сюда позови! — приказал он старшему вестовому. — Матвей, а ты за майором Грековым сбегай, он около речки со своими казаками только что был.

Через десять минут до подошедших офицеров довели полученные сведенья о неприятеле, и конному авангарду была поставлена задача: после отдыха выдвигаться к Кобрину и ночью произвести в нём разведку.

— Андрей Владимирович, попробуй пару взводов в обход, через лес на Пинскую дорогу выслать? — попросил Егоров командира своих конных егерей. — Пусть твои ребятки там проедут, осмотрятся хорошо, глядишь, и на разъезды Суворова наскочат?

— Слушаюсь, господин бригадир, — кивнул тот. — Будет сделано. Тогда я туда гагаринские взводы отошлю?

— Хорошо, отсылай, — согласился Егоров. — Пусть поручик и сам с ними проедет. Пётр Матвеевич, — обратился он к командиру казаков, — отрядите пару десятков своих рубак для сопровождения пленных к Минску. Не с собой же их нам дальше тащить? Они нам всю скорость движения иначе собьют.

Пройдя до ночи ещё три десятка вёрст, колонна Егорова встала на ночёвку у деревни Кустовичи. Для приготовления пищи разложили скрытные «костры разведчиков» и оградились сильными караулами. Под утро со взводом конных егерей прискакал для доклада сам капитан Воронцов.

— Есть войска Суворова, есть, ваше высокородие! — подбежал он с докладом к поднявшемуся с полога командиру. — Мы у Кобрина в темноте расположились. Глядим, там застава выставлена поляков. Подле костра их караулы греются. И тут вдруг шум-гам, посвист — казаки налетели вихрем! Но это ведь не наши казаки, а чужие! В местечке гомон стоит, выстрелы гремят, «ура» слышится! Мы туда на подмогу! Полсотни поляков со своей стороны перехватили, кого порубили из них, а кого и в полон взяли. Тут на нас вдруг казачий отряд выносится, ещё бы чуть — и в сабли ударили. Ну, мы им по-свойски, по-русски объяснили, конечно, эдак доходчиво, что очень они не правы. Оказывается, это авангард Суворова ночное нападение на Кобрин произвёл. А сам генерал-аншеф с основными войсками на подходе, верстах в пяти всего.

— Отлично! — воскликнул Егоров. — Ну вот, значит, наконец и соединимся мы с ним. Живан, поднимай людей, двигаемся в Кобрин! — крикнул он заместителю и побежал к реке умыться.

Через три часа, идя скорым маршем, полк гвардейских егерей с примкнувшими к нему казаками Грекова вступал в небольшой городок. Он уже был полон русских войск. Всюду сновали солдаты в гренадёрских и мушкетёрских мундирах. Расположилась отдельным лагерем и лёгкая пехота.

— Алексей Петрович, лифляндские и белорусские егеря, — кивнул на стрелков в зелёной форме Хлебников. — Ну точно это они. Я пару их офицеров признал. Мы с ними ещё при Измаиле и Мачине соседствовали.

Узнав, где расположился штаб дивизии Суворова, Алексей поспешил на доклад.

— Егоров?! Пропускай! — услышал он отклик за дверью. Адъютант распахнул её, и Алексей оказался прямо перед генерал-аншефом.