Египет в канун экспедиции Бонапарта (1776-1798)

'Али-бея ал-Джадида назначили в Тура вместо Мустафы Кашифа, а в Гизу послали Салих-бея. [Продвижению эмиров Верхнего Египта], вызвавшему тревогу, уделили большое внимание. /193/ Тогда же стали рыть укрепления и рвы с водой. На эти работы согнали феллахов из деревень. Подготовка к хаджу продолжалась, но требовалось [восполнить] недостающие денежные суммы, посылаемые в Мекку во время хаджа. Требовалось также устранить недостатки в погашении дополнительных сумм ал-джамакийи, установленных по дафтарам святых мест. Для [сбора всего этого] с мултазимов направили уполномоченных на это судовых воинов. В воскресенье 14-го числа (16.VI.1791) этого месяца приехал сейид 'Омар-эфенди Мукаррам ал-Асйути с секретными письмами эмиров Верхнего Египта, адресованными шайх ал-баладу, шейхам, паше.

В тот же день из Булака уехал Исма'ил-паша, отдав все с него причитавшееся. В понедельник 25-го числа этого месяца (27.VI.1791) выступили с махмалем. Сопровождал его амир ал-хаджж Хасан-бей Касаба Ридван.

Во вторник у паши состоялось заседание дивана, на котором прочитали письма от эмиров Верхнего Египта, а смысл их вот в чем: “Воистину и в прошлом мы добивались мира с нашими братьями и забвения того, что было, но покойный Исма'ил-бей противился этому и не доверял нам. Но все предопределяется судьбой, и всему свое время. Теперь же мы стремимся к своим семьям в родные места, от которых так долго мы были оторваны. Мы решили приехать в Каир на мирных основаниях. У нас также имеется на руках указ нашего повелителя султана, доставленный нам другом 'Абд ар-Рахман-беем, [которым нам даруется] прощение, забвение прошлого, выражается благосклонность, как к своим детям, при условии, что их святейшества шейхи обеспечат нам безопасность”.

По прочтении этого письма паша, обратившись к шейхам, спросил: “А что вы скажете?” Шейх ал-'Аруси ответил: “Если бы речь шла лишь о расхождении между эмирами Верхнего Египта и эмирами, находящимися в настоящее время в Каире, то мы могли бы посредничать [в пользу их сплочения], но если это расхождение между ними и султаном, то это является предметом рассмотрения представителя нашего повелителя султана”. Затем согласились написать ответ следующего содержания: “Стремящимся к миру надлежит, оставаясь на своем месте, предварительно представить послание об этом. Вы упоминаете о своем раскаянии, но и прежде вы часто говорили об этом, не давая тому подтверждения. Признаком исправления является отказ от произвола, а вы не делаете этого. Вы не доставили причитающиеся за это время мири. Если же вы действительно стремитесь к согласию, то возвратитесь в свои места, пришлите причитающиеся с вас налоги и зерно, тогда мы обратимся с ходатайством к Порте за разрешением для вас. Эмиры, находящиеся в Каире, вступили в город не при посредстве меча и силы. Это султан вас изгнал, а их ввел [в Каир]. Если будет дано вам разрешение, то никто не станет препятствовать этому, так как все мы подчиняемся [указам султана]”.

Ответ, подписанный пашой и шейхами, передали сейиду 'Омару, и в упомянутый вторник тот отправился с ним [к эмирам Верхнего Египта].

Затем занялись снаряжением хаджа. Надо было восполнить недостающие для этого суммы ас-сурра в размере шестидесяти кошельков; на эту сумму обложили купцов и владельцев лавок ал-Гурийи. После чего паломники из ал-Хасвы уехали в сопровождении каравана из Марокко. Было это в субботу в конце этого месяца. Заночевав в ал-Биркат, в воскресенье 1 зу-л-ка'да (2.VII.1791) паломники двинулись в путь.

В тот же день устроили в крепости диван, на котором приняли решение о высылке из Каира тех, кто имел отношение к эмирам Верхнего Египта. Аййуб-бея старшего и Ха-сана Катходу ал-Джарбана выслали к Танту. Составили также фирман, предписывавший оставить Каир всем приезжим из других мест.

Другим фирманом [жителям Каира] обеспечивались безопасность и спокойствие. Его обнародовали на улицах города [глашатаи] вали и аги. Было указано на необходимость восстановления дорог и предписывалось держать на запоре все ворота и учредить их охрану.

В четверг ага проехал по городу, а ему предшествовал глашатай, зачитавший фирман с предписанием воинам всех подразделений и мамлюкам собраться под открытым небом (ал-хала'и). В тот же день приехал посланец Порты, а это ага, назначенный, чтобы собрать наследство Исма'ил-бея и остальных эмиров, погибших от чумы. Для жилья ему отвели дом аз-За 'фарани.

Глашатаи объявили о выступлении в район Тура. Каждого, запоздавшего с явкой до полудня, ожидало наказание.

В этот же вечер после захода солнца эмиры явились к паше и посоветовали ему спуститься из крепости и направиться в район Тура. Наутро паша по этому совету последовал туда, и эмиры тоже /194/.

Ага и вали объезжали улицы, объявляя алдашатам, имеющим отношение к оджакам, что им надлежит подняться в крепость, а остальным — занять укрепления в Гизе. Ода-паша и старшины оджаков заняли ворота.