Читаем Египетские сказки полностью

Один силач Тону явился, он вызывал меня в моем шатре, это был богатырь, и не было равного ему, ибо он победил весь Тону. Он говорил, что будет бороться со мной, он воображал, что сможет победить меня, и громко заявлял, что захватит мой скот, по наущению племени своего. Наш властитель обсуждал это со мной, и я сказал: «Я вовсе не знаю его, поистине, не союзник я ему, кому открыт доступ в собственный его шатер. Отворил ли я когда-нибудь дверь его и переступил ли за ограду его? Это просто ревность, ибо он видит, что выполняю я дела твои. Бог нас спасает. Я как старый бык среди своих коров, когда бросается на него молодой дикий бык, чтобы отнять их для себя. Разве нравится нищий, когда он проходит как вождь? Нет номада, который охотно соединялся бы с феллахом Дельты, ибо как пересадить чащу камышей на гору? Или же он бык, что любит бой, бык избранный, который любит делать удар на удар, и боится найти себе равного? Тогда, если есть у него сердце для боя, пусть выскажет он желание сердца своего! Не ведомо ли богу, что порешил он по этому поводу, или, если это не так, кто знает, что станется?» Всю ночь натягивал я лук свой, подчищал стрелы, оттачивал кинжал, чистил оружие. На рассвете сбежалась вся земля Тону. Он собрал свои племена, созвал все соседние страны, ибо предвидел он этот бой. Когда сильный пришел, я встал, и был с ним лицом к лицу. Все сердца пламенели за меня, мужи и жены испускали крики, все сердца страшились за меня, и все говорили: «Найдется ли вправду богатырь, который мог бы бороться с ним?» И вот он взял щит, топор, связку дротиков. Когда я заставил его понапрасну пустить в ход его оружие и отвел от себя стрелы его, так что они ударились о землю, причем ни одна не упала возле другой, он устремился на меня. Тогда я спустил свой лук, и когда стрела моя вонзилась ему в шею, он вскрикнул и упал ничком. Я его прикончил его же топором, я испустил победный клич, стоя у него на спине, и все Азийцы закричали от радости. Я вознес благодарение Монту, между тем как люди его скорбели о нем, властитель же Аммуйянаши заключил меня в объятия. И вот завладел я добром побежденного, я захватил его скот, и как хотел поступить со мною он, так поступил с ним я.

Я взял все, что было у него в шатре, обобрал его деревню и разбогател, я пополнил свою сокровищницу и умножил число скота.

Так, милостивым явил себя бог к тому, кого упрекали в том, что бежал в чужой край, так что радуется ныне сердце его. Беглец бежал в свое время, а теперь обо мне дают благие свидетельства при дворе Египетском. Странник странствовал, умирая с голоду, а теперь я подаю хлеб ближнему моему. Жалкий бедняк покинул свою землю совсем нагим, я же, я блистаю одеждами из тонкого полотна. Кто-то сам бегал по своим делам, не имея кого послать, я же, я владею многочисленными рабами. Мой дом красив, мои владения обширны, и помнят обо мне в царском дворце. О, все вы, боги, что предопределили мне бежать, будьте милостивы ко мне, верните меня ко дворцу, даруйте увидать мне снова то место, где пребывает сердце мое! Какое счастье, если бы однажды покоилось тело мое в земле, где я рожден! Довольно, да пребудет отныне удача со мной, да явит мне бог благость свою, да сотворит он, как надлежит, дабы утвердить конец, о коем старался я, и да милостив будет он к тому, кого принудил он жить в краю чужом. Не умиротворился ли он ныне? Да слушает он того, кто молит издалека, и да обернется к тому, кого сразил он, да вернется молящий к местам, откуда увел он его? Да будет ко мне благосклонен царь Египта, чтобы жил я дарами его, и да воздам я должное Правительнице Земли, что пребывает во дворце его, да услышу повеления детей ее. О, да помолодеют члены мои, ибо старость подступает теперь ко мне, слабость охватила меня, глаза мои отяжелели, повисли руки мои, моги отказываются служить, сердце останавливается: смерть приближается ко мне, и скоро уведут меня в города вечные, дабы последовал я там за Владычицей Всего. Ах! если бы могла она поведать мне о прелестях детей своих и проводить вечность возле меня!

И в то время как говорили Величеству царя Хопиркэрийи, с голосом верным, об этих делах, что касались меня, Его Величество отправил мне послание с подарками от лица царя, какие дают государям какой-нибудь иноземной страны, дабы повергнуть в радость слугу, здесь говорящего, и Дети царские, которые в его дворце, все направили ко мне послания свои.

Список наказа, доставленного слуге здесь предстоящему о возвращении его в Египет

«Гор, жизнь рождений, владыка венцов Севера и Юга, жизнь рождений, царь Верхнего и Нижнего Египта, Хопиркэрийя, сын Солнца, Аменемхаит, живущий навсегда и навеки!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Семь красавиц
Семь красавиц

"Семь красавиц" - четвертая поэма Низами из его бессмертной "Пятерицы" - значительно отличается от других поэм. В нее, наряду с описанием жизни и подвигов древнеиранского царя Бахрама, включены сказочные новеллы, рассказанные семью женами Бахрама -семью царевнами из семи стран света, живущими в семи дворцах, каждый из которых имеет свой цвет, соответствующий определенному дню недели. Символика и фантастические элементы новелл переплетаются с описаниями реальной действительности. Как и в других поэмах, Низами в "Семи красавицах" проповедует идеалы справедливости и добра.Поэма была заказана Низами правителем Мераги Аладдином Курпа-Арсланом (1174-1208). В поэме Низами возвращается к проблеме ответственности правителя за своих подданных. Быть носителем верховной власти, утверждает поэт, не означает проводить приятно время. Неограниченные права даны государю одновременно с его обязанностями по отношению к стране и подданным. Эта идея нашла художественное воплощение в описании жизни и подвигов Бахрама - Гура, его пиров и охот, во вставных новеллах.

Низами Гянджеви , Низами Гянджеви

Древневосточная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания
Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Девятый том «Исторических записок» завершает публикацию перевода труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145-87 гг. до н.э.) на русский язык. Том содержит заключительные 20 глав последнего раздела памятника — Ле чжуань («Жизнеописания»). Исключительный интерес представляют главы, описывающие быт и социальное устройство народов Центральной Азии, Корейского полуострова, Южного Китая (предков вьетнамцев). Поражает своей глубиной и прозорливостью гл. 129,посвященная истории бизнеса, макроэкономике и политэкономии Древнего Китая. Уникален исторический материал об интимной жизни первых ханьских императоров, содержащийся в гл. 125, истинным откровением является гл. 124,повествующая об экономической и социальной мощи повсеместно распространённых клановых криминальных структур.

Сыма Цянь

Древневосточная литература