Египетский манускрипт

— Не знаю, — Олег Иванович снова уткнулся в «Губернские ведомости». — Я в железных дорогах не очень…

— Ничего, — решительно упрямо головой Ваня. Приедем домой, почитаю в инете – придумаем что-нибудь.

— Все-то тебе в инете искать, — недовольно отозвался отец. — Готовые рецепты подавай…

— А что делать-то? — растерялся Иван. Раз сами мы в этом не разбираемся?

— Ну, можно, скажем, стукануть жандармам, что революционеры готовят покушение на императора, — хотят пути испортить. Тогда они каждый костыль в шпалах обнюхают. Может и найдут чего. Или, скажем, пустить впереди царского поезда порожняк…

Снова заскрипело, залязгало – поезд тормозил.

— Харьков, господа пассажиры! — раздалось по вагону. — Поезд стоит 30 минут.

— Ну вот, — Олег Иванович поднялся, складывая газету. — Уже и Харьков. До Москвы – каких нибудь 450 верст. Пошли, что ли, буфет отыщем?

Глава восемнадцатая

— Так. Надеюсь, вы понимаете всю серьезность вашего положения, господин ван Стрейкер? — Геннадий нарочно начал разговор, впрочем, какой разговор? Допрос! — с эдакой киношной фразы. Собеседник фильмов все равно не смотрел, а высокопарный стиль старых детективов помогал вождю БПД настроиться на подходящий лад. — Не буду скрывать, мы еще не решили, как с вами поступить. И выбор этот будет во многом зависеть от того, что вы сейчас нам скажете.

Сидящий на подоконнике Дрон плотоядно ухмыльнулся. Он тоже вовсю работал на образ – брутальный громила, готовый выполнить любой, самый бесчеловечный приказ дознавателя.

Пленник, впрочем, держался пока вполне достойно.

— Простите, я не понимаю чем вызвано столь бесцеремонное обращение со мной, — со всем достоинством, которое только было возможно в его положении, ответил бельгиец. Сильно мешала разбитая, опухлая губа, из-за которой он как бы пришепётывал. — Если я совершил какое-то преступление, что ж, сдайте меня в полицию, я не против!

— Ах он не против! — Дрон вскочил с подоконника и за волосы задрал голову пленника. — В глаза смотри, сволочь! Не против он! А если я тебе сейчас глаза вырежу – будешь против?

— Погоди ты, — с досадой сказал Геннадий. — Я полагаю, наш гость и сам понимает, что сморозил глупость.

Бельгиец попытался отодвинуться от разъярённого Дрона как можно дальше. Получилось не очень – что неудивительно, поскольку ноги и руки его были плотно примотаны к креслу скотчем. За этими потугами ван дер Стрейкера из угла комнаты горестно наблюдал студент Лопаткин – события последнего дня его окончательно добили.

На этот раз Геннадий был мягок:

— Я очень прошу вас, господин ван Стрейкер, не вынуждайте нас прибегать… хм… К нежелательным методам. Вам всего лишь следует ответить на несколько вопросов. Готовы?

Бельгиец сплюнул на пол и пожал плечами – понимайте как хотите.

— Что ж, попробуем. Вопрос первый. Зачем вам понадобился доцент Евсеин, которого вы похитили и упрятали в психиатрическую клинику?

— Я не знаю никакого доцента, — ответил ван Стрейкер. И вообще, насколько мне известно, по законам Российской империи, похищение считается тяжким прес…

Бац! Кулак смачно влепился в солнечное сплетение. Пленник закашлялся, попытался согнуться – скотч мешал.

— Дай я его порежу, Ген! — кровожадно потребовал Дрон. — Он у меня ответит за Вальку, падла! Законы ему… а как людей убивать – так на законы, значит, положить? Ах ты, петух гамбургский…

Возразить на это бельгийцу было нечего. Он и правда застрелил Валентина; выскочив из неприметного сарайчика, приткнувшегося к боковой стене дома Румянцева (куда попал по тайному ходу из номера), ван дер Стрейкер налетел прямиком на пролётку, заполненную «бойцами» Бригады. Узнали его мгновенно – благо, Лопаткин дал исчерпывающе-точное описание своего нанимателя. Дрон коршуном ринулся на бельгийца с козел, но все испортил Валя, который тоже решил поучаствовать в силовом задержании. Это оказалось роковой ошибкой: бельгиец встретил студента-философа двумя пулями в грудь из карманного «дерринжера» – точно такого же, как тот, что подобрал Ромка. Однако, первый успех оказался и последним; ботинок Дрона в высоком махе влетел злодею в челюсть, чудом ее не сломав, и через несколько минут ошалевший от страха извозчик гнал пролётку в сторону Котельников. Скрученного бельгийца бросили под ноги и прикрыли рогожей; Дрон сидел рядом с кучером, тыкал его в бок и орал: «Только попробуй вилять, гнида, завалю!»

Подступающий вечерний сумрак скрыл все это безобразие от городовых – до Гороховской долетели в считанные минуты. Связанного Стрейкера вытряхнули из пролетки и кулём зашвырнули в портал. Геннадий уже не обращал внимания ни на какие меры предосторожности – не до того. Потрёпанная «Королла» Олега стояла прямо напротив дома, на другой стороне улицы Казакова; утрамбовав пленника на заднее сиденье, Бригада в полном составе втиснулась в «японку», и рванула с места преступления.