Эго и архетип

Сновидение 2

С несколькими спутниками я оказался в местности, которая напоминала пейзажи Сальвадора Дали, — предметы были либо лишены свободы, либо абсолютно неуправляемы. Повсюду из земли выбивались языки пламени, намереваясь поглотить всю местность. Общими усилиями нам удалось установить контроль над огнем и ограничить горение в пределах определенного места. Здесь же, на скале, мы обнаружили женщину, лежавшую на спине. Передняя часть ее тела была из плоти, тогда как задние части головы и тела были продолжением живого камня, на котором она лежала. У нее была ослепительная, почти блаженная улыбка, которая, казалось, говорила о примирении с ужасным состоянием. Укрощение огня, по-видимому, вызвало какую-то метаморфозу. Камень начал отпускать спину женщины, так что в конце концов мы смогли поднять ее с камня. Хотя женщина все еще оставалась частично каменной, она не показалась нам слишком тяжелой. Изменения продолжались. Мы знали, что она вновь станет целостной.

Это сновидение вызвало у пациента конкретную ассоциацию. Языки пламени напомнили ему об огне, в сопровождении которого Гадес вырвался из земли, чтобы похитить Персефону. Сновидец однажды побывал в Элевсине, где ему показали предположительное место появления Гадеса. Кроме того, сновидение вызвало у него воспоминание о незаконченной статуе работы Микеланджело (илл. 39).

^{Илл. 39. «Пробуждающийся великан». Микеланджело.}

^{Издательство Phaidon Press Limited, Лондон}

Появляющаяся из камня фигура напоминает нам о рождении Митры из petra genetrix. Сновидение имеет еще одну аналогию с мифом о Митре: одна из первых его задач состояла в укрощении дикого быка. Точно так же и в сновидении укрощение огня было каким-то образом связано с возникновением женщины из камня. Ограничение зоны распространения огня приводит к извлечению женщины из камня. Это соответствует освобождению Софии из объятий Physis, которое осуществляется через погашение пламени желаний. В более позднем сновидении вновь встречается феминная персонификация Мудрости, или Логоса. Этот образ также указывает на отделение души от материи или тела, что ассоциируется со смертью.

Аналогичный образ содержится в древнегреческом алхимическом трактате Зосимы:

Пойди к водам Нила и найди камень, имеющий дух. Возьми этот камень, раздели его, всунь в него руку и вынь его сердце, ибо его душа находится в его сердце[232].

В примечании к этому трактату сказано, что речь идет об извлечении живого серебра (ртути). Алхимическая идея извлечения души или духа, заключенного в материи, соответствует извлечению смысла из конкретного переживания («камень преткновения»)[233]. В контексте ситуации сновидца извлечению, вероятно, подлежал смысл его земной жизни.

Необходимо также учитывать и ассоциацию с Аидом (Гадесом), Персефоной и предположительным местом ее похищения в Элевсине. Эта ассоциация позволяет нам рассматривать сновидение как современный, индивидуальный вариант элевсинских мистерий. В Древней Греции считалось, что посвящение в мистерии имеет громадное значение для определения судьбы человека в загробном мире. В гомеровском «Гимне Деметре» мы читаем следующее:

Счастлив среди людей тот, кто видел эти мистерии; но тот, кто не был посвящен и не участвовал в мистериях, никогда не обретет добрую участь после смерти, погрузившись в темноту и уныние[234].

Эту же мысль мы находим и у Платона: