Его Медвежество и прочие неприятности

Он обвел мягкие губы большим пальцем и припечатал ласку поцелуем. Лери улыбнулась, но в глазах таилась грусть. Невыносимо видеть жену такой! Бьерн поклялся себе, что найдет того ублюдка, что посмел прикоснуться к служанке и сдаст его в королевскую пыточную. Старый Шанс выдавит из негодяя жизнь по крохотной капле, заставляя молить о смерти. Но сейчас маленькую лэрди нужно отвлечь.

— Мне тоже хотелось бы с тобой кое о чем поговорить, Лери.

Девушка удивлено охнула, когда он поднялся, и, все так же удерживая ее на руках, пошел к столу. Небольшой ларец дожидался своего часа. Усевшись в кресло, он подвинул подарок ближе и улыбнулся. Теперь девичий взгляд был полон любопытства.

— Это тебе.

Крышка приоткрылась, и Лери замерла, разглядывая две заколки-гребня, лежащие на черном бархате. Для знатной лэрди они показались бы простыми — длинной всего лишь в палец и без кричащего блеска эти безделушки предназначались поддержать, а не украсить волосы, но в этом и состояла хитрость.

— Спасибо, — ее благодарность звучала немного удивленно, но искренне. Маленькое чудо… Не понимает. Впрочем, и у опытной стражи заколки не вызвали бы подозрений.

Бьерн достал одну и надавил на самый короткий зубец. Тонкое лезвие выскочило из чуть заметной прорези. Одна секунда преобразила невзрачную безделицу в оружие.

— Ты говорила, что юной лэрди необходимо оружие, — произнес, вкладывая в ее ладошку «кинжал». Таким можно оборвать жизнь, только если знать, куда бить, но вот пустить противнику кровь или перерезать веревку — легко. — Не обманывайся его простотой, между пластинами железа — вставка из драгоценного плаилита. Эту заколку повредит только сильный удар.

— О, Бьерн…

Такой взгляд был дороже россыпи драгоценных камней. Как дитя, она восхищенно вертела в пальцах подарок, ловко выпуская лезвие и пряча его обратно. А Берн смотрел на собственную жену, задыхаясь от теснившихся внутри чувств. И если от любви теряют голову, то он потерялся весь. Утонул в лазурно-зеленых омутах без права быть найденным и спасенным.

— Лери, я… — фраза оборвалась, и Бьерн замолк, пряча смущение за торопливым поцелуем. Не стоит жене видеть еще одну его слабость — совершенно девичью способность краснеть перед женщиной. Любимой женщиной… Любимой… Это слово рвалось из горла с той самой ночи, но каждый раз спотыкалась о крохотный камушек неуверенности, что еще остался от былой стены.

— Бьерн? — в прекрасных глазах появился пытливый интерес, и страх быть раскрытым окончательно затолкал нужные слова обратно в горло. Не сейчас! Он… Он еще не готов! Проклятье…

— Да. Я… — Бьерн кашлянул, ослабляя ворот рубахи, — вернее — это еще не все. В хранилище давно ждут хозяйку наши семейные драгоценности. Я бы хотел видеть их на тебе.

Лери соблазнительно прикусила губу.

— Только драгоценности? Без одежды?

Жар широкой волной промчался по телу, воспламеняя кровь, как огонь сухую траву. Маленькая лэрди в одном только колье и венце из крохотных капелек пота. Стонет, двигаясь на встречу, а золотой водопад волос укрощен его рукой.

— Это Ваше предложение, лэрди, — пробормотал, стаскивая покрывало, — полностью одобряю… — усадил ее, смеющуюся и свободную от стыда и одежды, на стол, — однако осуществим его позже.

Тихий смех сменился стонами. Восхитительной мелодией страсти, пленившей без остатка. Пожалуй, в хранилище они спустятся утром. Он на руках отнесет Лери туда и сам украсит с головы до ног. Но сколько бы ни блестело на маленькой лэрди золота — она сияла ярче. И была безмерно дороже всех сокровищ мира.

Но его планы рухнули с первым лучом солнца.

На заре в ворота замка ломился отряд королевской стражи. Воины прятали глаза, ау их главы — Томаса, которого Бьерн готовил лично — подрагивали пальцы, когда мужчина передавал ему приказ на арест. Буквы кувыркались и кривлялись, как балаганные шуты. Лэрд Бьенр де Нотберг обвинялся в измене короне и своему монарху.

Глава 29

Руки тряслись, а взгляд заполошно бегал по комнате. Что взять? Одежду, документы… Проклятье! Какие документы?! Нет тут у нее никаких документов…

Валерия бросилась к шкафу, задела бедром стол, и фарфоровая чашка, покачнувшись, полетела на пол.

— Аллелия…

— Госпожа…

Дорис и Мари вместе подскочили с кресел. Валерия уставилась на белоснежные осколки. К счастью… Какое, нахрен «к счастью»?! От беспомощности и страха она готова была кидаться на стены. Арестован! Ее муж — арестован! За что?!

Нервы трещали от невыносимого напряжения. Ее то колотило в ознобе, то душило жаром. Утром, еще толком не проснувшись, Валерия почувствовала тревогу. Было что-то не то… И запах Берна на простынях и теле не успокаивал, как обычно. Она сгребала покрывала в кучу, сжимала подушку, но вместо утренней дремы в какой-то момент подскочила, больно запутавшись в распущенных волосах. Солнце сияло высоко, но Бьерна не было рядом. А когда она почти выбежала, растрепанная и гонимая чувством необъяснимого страха, то перед дверью ее встречали Дорис и Мари.