Его Медвежество и прочие неприятности

— Следи за языком! Иначе твоя ненаглядная досрочно узнает занимательную историю о вечернем визите лэрда к одной из шлюх Грэй…

Он думал, что быть хуже не может, но оказался неправ.

— … Ах, ты бы слышал, как де Моублэйн защищала тебя, Медведь! Говорила, что ты не такой! Такой. Вы все такие!

И, швырнув ему в лицо грязь прошлой ошибки, Элоиза скрылась, оставив гнить в каменном мешке заживо.

* * *

— А-а-алелия!

Что-то ей все это напоминает. Голова тяжелая, горло пересохло, во всем теле слабость и этот голос… Она его узнает из тысячи!

— Дорис… — прохрипела, отдирая себя от жесткой лежанки, — До-рис…

Глаза не хотели открываться. Опухшие от плача и тяжелого сна, с трудом давали возможность видеть хоть что-то. Личико у нее, наверное — в гроб краше кладут.

Ужасно хотелось в туалет. Замызганное ведерко в углу красноречиво намекало о своем предназначении, но, игнорируя физические потребности, она поковыляла к двери.

— Дорис, Дорис… — вжалась в толстые прутья, пытаясь разглядеть хоть что-то кроме каменной колонны напротив. — Как ты?

— Девочка моя! — голос служанки звучал совсем глухо. Между ними камера или несколько. — Не тронули? Живая? Госпожа моя…

Опять у служанки приступ истерики. И ее тоже трясет.

— Не тронули, — убедительно сипела Валерия. — Это королева мне чай отравила! Чашку, — поправилась тут же. Ведь королева и сама пила напиток. А ты? Как ты, и где Слав?

— Рядом, лэрди. Нас не тронули. Дорис то есть. Меня оглушили.

Голос юноши звучал будто с другой стороны и более тихо. Бедный мальчик!

— Сильно плохо?

— Жить буду, — усмехнулся юноша, — пока что.

— Во дворце готовится мятеж, — всхлипнула Дорис, — а для чего ещё бы нас похитили? Но королева… О, Творец! Не могу поверить!

— Вот почему в рядах стражи такие изменения, — отозвался Слав.

Да, Валерия знала, что Георг заменил охрану, что выбрал Бьерн. Король лишил защиты сам себя!

— Значит, суда не будет…

— Суд — самое время для переворота, — возразил юноша. — Закрытое помещение, усиленная охрана, которая подкуплена. Наверняка Вас похитили, чтобы надавить на лэрда и склонить его на свою сторону хотя бы так.

Логично. Или повесить на Бьерна все грехи.

— А… сколько прошло времени?

Она почти ничего не помнила. Королева пришла вечером, еще день оставался до заседания, которое состоялось бы в полдень. Но сколько времени она была без памяти?

— Не знаем, — подтвердил ее опасения Слав. — Я в сознании уже часов семь, Дорис меньше — ей тоже предложили отраву. Скорее всего, пыльцу бледного цветка.

— Выпила почти полную чашку, — пожаловалась служанка, — ах, голова…

Н-да. А ее от одного глотка «унесло».

— Надо отсюда как-то выбраться!

Даже Дорис скептически хмыкнула. Ну да, как тут выберешься… Но тут в еще мутную голову пришло озарение — заколки! Валерия схватилась за голову, выдирая простенькие украшения. Носила их всегда с того самого дня, когда Бьерн подарил. Мало ли. И вот… Валерия высунула лезвие и застыла. А, собственно, что — вот? Замки вскрывать она не умеет, решетку не перепилит. Стражнику кольчугу проткнуть? Нереально.

— Сюда кто-нибудь приходил? — прокричала в решетку двери.

— Нет, — донеслось с двух сторон. Чудесно! Но кормить же их должны…

Валерия обошла камеру. Лежанка, ведро и голые стены. Боялась бы тесных и закрытых пространств — схлопотала бы приступ. Атмосфера не просто давящая — невозможная! Пыток не надо…

Пить хотелось ужасно. Но им не оставили и стакана воды. Опухшие глаза опять защипало — неужели с Бьерном поступают еще хуже?

Время тянулось мучительно медленно. Иногда они переговаривались, чтобы хоть так поддержать себя. Слав предположил, что они на самом нижнем уровне тюремных камер. Королевские застенки, как и дворец, обширны, а стража наверняка или подкуплена или вообще не выставлена, поэтому тут никто ничего не проверяет и кричать бесполезно — не услышат.

В конце концов, устав от мучительных размышлений и попыток расковырять замок, она все-таки прилегла. И даже, кажется, задремала, но в рассеянное сознание раскаленной игрой ворвался отвратительный голос.

— Сестричка-а-а, я пришел!

Глава 32

Ее так называемый брат заодно с королевской гадиной — кто бы сомневался!

— Клайден, — прорычала, оказываясь у оконца двери. Шаги приближались.

— Ты, ублюдок! — взвизгнула вдруг Дорис. — Не смей к ней прикасаться!

— А ты осмелела, старая сука, — в голосе мужчины зазвучала брезгливость. — Закрой свой рот, а не то позову старину Джо. Приголубит тебя еще разок. Помнится, ты славно визжала.

Он был там! Эта сволочь виновата в несчастии Дорис! Ярость была настолько сокрушающей, что смыла поднявшийся было страх.

— А что, братишка, хватает силенок только на беспомощных служанок? — голос звучал ядовито и зло. И камни могли бы покраснеть от сочившейся в нем издевки. — Да, ты всегда был слабеньким в этом деле! Помню-помню, как посмеивалась прислуга — ублюдок Моублэйна ничего не стоит. Где ему найти сил на нормальную женщину.