Его невольница

— Откуда? — натурально удивился он, и я почти поверила в его искренность и ограниченный словарный запас.

— Так узнай, — как можно равнодушнее бросила и встала. — Спасибо за чай, мне пора.

Забрала книгу и карту, которые, которые, когда вошла, бросила в кресло, и пошла к выходу.

— А если узнаю? — услышала в спину.

Усмехнулась, вернула маску равнодушия и повернулась:

— Думаю, всё произойдёт раньше, чем ты это сделаешь, — пожала плечами и вышла из домика.

— Уже уходишь, северянка? — поднялся Волкан, отряхнул штаны и подошёл. — Проводить? — Я посмотрела на припаркованную в тени платана машину и на приличный подъём дороги. Мужчина без слов достал из кармана ключи и пикнул сигналкой. — Садись, тут шесть километров в гору.

— Спасибо.

Я устроилась на заднем сиденье. Мужчина погнал по серпантину, обвившему горы, вдоль ущелья. Дорога немного выровнялась лишь вблизи дома, а ущелье и горы свернули в разные стороны, уступая место зарослям.

— Красиво тут, — восхитилась.

Это ущелье я вижу из окна своей гостиной и спальни, в него обрушивается серебристый водопад, питающий растительность на склонах.

— Это малый дворец султана, стоит ещё со времён османской империи. Место здесь такое, что никуда не убежишь, — охотно поддержал беседу Волкан и взглянул на меня в зеркало заднего вида.

— А там река? — поинтересовалась, кивая в сторону водопада.

— Нет, горное озеро, узкое, очень глубокое и прозрачное, как слезы, стены его — скалы отвесные, как зеркало гладкие. Оно питается несколькими подземными источниками. А чтобы прийти к нему и живым остаться, жертву нужно принести, или оно само её выберет. К нему так просто не подступиться, только издалека полюбоваться. Если в воду сорвёшься, одна дорога останется — Дьявольская: в водопад и на алтарь — гладкую плиту, о которую поток жертвы разбивает. Высота больше двадцати пяти метров, без шанса выжить. Много веков вода алтарь бьёт, а в нём ни щербинки, ни ямки, и жертвы всегда словно жрецом уложены — ровнёхонько, как на столе.

— Интересно.

— Не ходи туда. Если господин Энвер разрешит, покажу издалека, — предложил мужчина и тут же добавил: — Хотя не разрешит.

— Почему?

— Озеро уже забрало дорогую господину жизнь.

— Вот как… А кто тот султан господину Энверу?

— Предок. Семья господина древние корни имеет, но род распрями ослаблен последние два поколения.

— Никого не пощадила современность…

— Любовь. Женщины. Все беды от них. Вот и от тебя ничего хорошего ждать не приходится, непростая ты… — Волкан остановил машину у самого входа во дворец. — Онуру мозги не крути, северянка, себя пожалей.

— Первый раз кто-то обо мне подумал, — усмехнулась.

— Онура на другой объект отправят, а с невольницами у господина разговор короткий…

Не длиннее члена — знаю.

— …и дорога тебе потом только в один конец — на алтарь. Иди, северянка.

Волкан отвернулся и, стоило мне выйти и захлопнуть дверцу, едва не порвал шины об асфальт.

* * *

Вечер просочился в комнату приятной прохладой. Вернувшись в средневековый замок потомственного султана, я попросила накрыть мне в столовой, погремела серебряными приборами по фарфоровым тарелкам, сидя на стуле-троне, промокнула губы после смены пяти блюд белоснежной салфеткой, небрежно бросила её на стол и высокомерно прошла в свою комнату, где плюхнулась на постель кверху попой совсем не царственно, и опрокинулась в сон мгновенно.

Мысль «ни фига себе куда я попала!» крутилась во сне сказочными видениями костюмированных балов, импозантных мужчин, барышень с веерами, фаршированных лебедей и зажаристых бычков на серебряных подносах, реками изысканных вин и лавиной эмоций. Я была не невольницей, а принцессой с окутанным любовью молодого красавца султана сердцем. Он купал меня в горячих лучах своих влюблённых взглядов, нежил ладонь лаской и трепетными поцелуями и выполнял все мои капризы. Я блистала нарядами, украшениями и улыбкой и порхала, как бабочки в животе.

А когда проснулась на огромной кровати, под стать дворцу из сновидения, еще долго не отпускала от себя ту эйфорию и ощущение невесомости и счастья. Первый раз за всё время, пока в Турции, я выспалась и чувствовала себя спокойно и уютно.

Но недолго. Едва остатки сказки развеялись прохладным дыханием подступавшей к земле с небес ночи, я вспомнила, что сегодня должна своровать телефон Дамлы. Перевернулась на спину и уставилась в потолок. Я просто рецидивистка. И какая из пока тщетных попыток связаться с русским консульством окажется успешной — уже не могла представить. Сильно было желание не биться, а плыть по течению в ожидании «низкого берега». Беречь себя и силы для главного рывка. Самый кошмар остался позади, можно ведь просто есть, спать, гулять… У меня даже султан свой имелся, правда, раненный и в больнице, но его добро сказанное «держись» так констатировало с тем, что творилось до того, что между нами произошло в каюте на яхте Месута в ту роковую ночь…



— Чёрт! — вскочила, кривясь от мгновенно испорченного из-за возникшего в памяти имени несостоявшегося убийцы. — Чтоб ты… хорошо жил! А я трижды лучше! — пожелала в сердцах, припомнив закон бумеранга.