Его серая кружевная стая (СИ)

На следующий день Скабиор проснулся с первыми лучами. Раннее пробуждение не оставило вялой сонливости — наоборот. В крови закипал голод. Хотелось движения, хотелось дать выход нарастающей силе. И солнце здесь было совсем ни при чем.

Скабиор вытащил из сумки тренировочный костюм, засунутый туда Недом. Это сейчас подходило больше всего. Затем бесшумно выбрался из дома, вышел на дорогу и побежал.

Это не был размеренный спортивный бег, каким борцы за здоровую жизнь занимаются с ответственным, сосредоточенным видом. Это была яростная гонка за летящим впереди горизонтом, с перемахиванием через живые изгороди и через колодцы, с нырянием под низко нависшие ветви деревьев. Это был бег освободившегося зверя. Единственное средство измотать себя до того, как нарастающая лунная сила сделается неконтролируемой.

Деревня и окружавшее ее поле быстро остались позади, и Скабиор вбежал в лес. Из-за солнечных пятен на сосновых стволах и редких крон здесь было светлее, чем обычно в чаще. Скабиор свернул с тропинки и побежал по густому хвойному ковру; под ногами потрескивали шишки.

И все было бы хорошо, только это оказался не лес. Просто небольшая полоса деревьев, отделявших поле от озера.

Оно появилось перед Скабиором внезапно, и он остановился. Широкая серебристая гладь сверкала под солнечными лучами. На мгновение к горлу потянулась мохнатая лапа — но тут же отпустила.

Скабиор не видел, как утонул отец, но видел озеро. Точнее, два озера. Первое было накануне. Светлое, подмигивающее голубоватыми бликами, доброе и озорное. На следующий день оно уже было другое и походило на огромный безгубый рот, готовый втянуть в себя не только отца, но и Алкесту, и его самого, и качалку-лошадку, умеющую вставать на дыбы, и вообще все, что вокруг было хорошего и любимого. Он видел его несколько раз в самых неожиданных местах. Например, в заброшенном доме, где Скабиор сдуру заглянул в старый шкаф. Озеро хлынуло на него, разевая бездонную пасть-воронку, и он орал, корчась на полу, пока Грейбек не выволок его из комнаты. Потом Скабиор разузнал, что надо делать, и когда очередное озеро напало на него из выброшенного шкафа на свалке, он развеял его в стайку мыльных пузырей.

Настоящее озеро не нападало. Оно было спокойным, мирным, возможно, даже благожелательным. Но Скабиор все равно сник и повернул обратно.

Из комнаты он выходил только к завтраку и обеду. Тетушка явно посчитала, что Эви стесняется в новой компании и тактично ни о чем не спрашивала, Рон не спрашивал, потому что ему было наплевать, а Гермиона поглядывала на него с тревогой и после обеда все-таки постучалась в дверь.

Скабиор развлекался тем, что читал вчерашнюю маггловскую газету, в которой половину не понимал. Имена политиков и их разборки ничего ему не говорили, но разглядывать снимки с вертолетами и подъемными кранами оказалось занятно. При виде Гермионы он отложил свое чтиво.

— Полнолуние? — без обиняков спросила Гермиона.

Скабиор кивнул.

— Да, завтра.

— Тебе плохо?

Скабиор удивленно посмотрел на нее.

— Нет, с чего ты взяла?

Гермиона села рядом с ним на кровать.

— Профессор Люпин хуже чувствовал себя перед наступлением полнолуния. И я читала…

— Люпин был нытиком, который так и не принял себя самого, — перебил Скабиор. — А то, что ты читала в книгах…

— Не говори так о Люпине, — в свою очередь перебила Гермиона, и в голосе у нее прозвучала злость. — Хотя бы мертвых уважай.

— Прости. Но главного это не отменяет. Он болел потому что считал волчью сущность проклятием. И книги об оборотнях писали люди, которые думали точно так же.

— Ты хочешь сказать… — Гермиона внимательно вглядывалась в его лицо. — …что хорошо себя чувствуешь?

— Именно, — кивнул Скабиор. — У меня сейчас прилив сил. Просто в такое время мне нужно держаться подальше от всего, что может разозлить. Например, от Рона.

Гермиона прыснула.

— Понятно. А я-то хотела позвать тебя с нами в паб.

— Не лучшая идея, — честно сказал Скабиор. — Мне сейчас спиртное даже лучше не нюхать.

— Хорошо, что ты это сказал, — хмыкнула Гермиона. — Отличный повод не дать Рону ничего выпить.

И она вышла из комнаты, оставив Скабиора в заметно улучшившемся настроении.

Тревогу забила тетушка Дульсибелла. После ухода Гермионы и Рона прошла пара часов, когда Скабиор услышал телефонный звонок. Телефон пару раз при нем уже трезвонил, и он больше не подскакивал при этом пронзительном требовательном дребезжании, но в этот раз возникло смутное предчувствие чего-то неладного. Интуиция у оборотней — такое же необходимое для выживания чувство, как обоняние или зрение, и ей следовало доверять.

Через минуту после звонка тетушка стучалась к племяннику в дверь.

— Эви, — жалобно произнесла она. — Мне звонила миссис Торнвуд из паба. Ей очень неспокойно из-за каких-то ребят, которые обращают слишком много внимания на Мими…

Ощущение, пробежавшее по телу Скабиора, неприятно напомнило случай с перегоревшей лампочкой.