Его тайна (СИ)

Разминка прошла молча, а затем началась тренировка, во время которой Эспер с Ником обычно разговаривали обо всем, и одновременно ни о чем. Он спрашивал об учебе, интересовался ее жизнью или рассказывал о своей, а она с удовольствием, а порой и нет, отвечала, или язвила, или отшучивалась. Славная традиция, которая, вероятно, теперь перестанет таковой быть.

Ник решил, что она перешла границы.

И Эспер знала, что перешла границы.

Ничего уже не станет по-прежнему, как ни было жаль то терять…

— Слышал, тебя надо благодарить за наше спасение от заклинания правды? — улыбнулся Габриэль, делая очередной выпад.

— Слышала, что тебя и не надо было спасать, — ответила Эспер, проводя защитный маневр. — Ты ведь теперь второй после альфы. Быстро сделал карьеру, однако!

— Но не совсем по своему желанию, — сообщил Габри, вновь пытаясь провернуть захват, но неудачно. — Колин поцапался с бывшим вторым, а я зачем-то решил его защитить, хотя…

— Хотя? — переспросила Эспер, переходя в наступление. Удар рукой, затем выпад ногой. Габриэль увернулся и хитро ей подмигнул, а затем вновь стал серьезным.

— Колин будто сам напрашивался на драку… И уже не первый раз.

— Не похоже на него, — ответила Эспер, делая выпад, затем шаг, еще выпад и уклонение.

— Ты же его почти не знаешь, но да, — согласился Габриэль, выставляя блок. — Колин будто стал другим. Мы по-прежнему друзья, но теперь мало времени проводим вместе…

— Люди меняются, — мрачно сказала Эспер, выполнив обманный маневр, — и могут предавать. — Удар ногой. — И уходят, превращаясь из близких в незнакомцев, если ты перестаешь соответствовать их ожиданиям.

— Только не Кол, — возразил Габриэль, отскакивая. — Он же мой Бро! Нас многое связывает…

— Может, он так не считает? Ты не думал?

Удар. Кувырок. Удар. Блок.

— Может, он вовсе не считал тебя другом, а просто искал в твоей компании спасение от одиночества?

Уклонение. Удар ногой, затем рукой.

— Считал тебя вынужденным напарником по несчастью?

Быстрый разворот и отскок.

— А может, он был банально вежлив, а ты ему попросту безразличен?

Удар. Блок. Разворот и падение.

Эспер слишком погрузилась в пучину своих мыслей и не заметила быстрого движения противника, поэтому оказалась на лопатках.

— Прости! — виновато воскликнул Габриэль, подавая руку, чтобы она могла подняться.

— Нет… Прости ты, — на выдохе произнесла Эспер, натянув вежливую улыбку, а затем быстро поднялась и направилась к двери. — Наверняка я ошибаюсь…

* * *

Оказавшись вновь в своей комнате, Эспер почти расплакалась, но вовремя взяла себя в руки. Быстро ополоснувшись в душе, она села перед мольбертом и начала что-то рисовать, почти бездумно проводя карандашом по бумаге. Линия, затем еще одна и еще… Пара штрихов здесь и там, чтобы подчеркнуть объем.

Рисование — старое хобби. Эспер занималась им с детства вместе с отцом и матерью. Они втроем уходили подальше в лес и порой сидели за мольбертами до самого вечера. С тех пор как ее родителей и клана не стало, Эспер лишь сильнее полюбила это занятие, ведь оно позволяло ей погрузиться в то теплое, светлое и счастливое время, сохранившееся лишь в ее памяти.

Час спустя она услышала звук подъезжающей машины и выглянула в окно. По дорожке шагал знакомый силуэт — Николас возвратился в кампус. Он был увешен десятком разноцветных подарочных пакетов, а в руках нес огромную коробку.

Черт! А она и забыла, что скоро день рождения Кэсси. Получается… Ник ее не избегал, а действительно был занят! С сердца Эспер словно упал тяжелый камень, а темное небо будто бы даже стало светлее.

Джессика, судя по всему, опять не приедет. Об этом четко свидетельствовало количество подарков. Вероятно, Ник подозревал, что его дочка, мягко говоря, сильно расстроится, ведь ее любимая мама опять пропустит праздник. Эспер не могла винить Хотмана за то, что он думал о своей семье в первую очередь… Хотя с радостью винила его бывшую, ведь она была твердо уверена, что никто не думал о нем в ответ.

С Джессикой Кэнделберн у Эспер всегда были сложные и противоречивые отношения. Она слышала, что когда родилась Кэсси, они с Николасом уже не были счастливы в браке. Джесс окончательно ушла спустя три года после свадьбы. Изменила с каким-то вампиром, и предала своего мужа ради вечной молодости — так говорили сплетники в академии.

Но Эспер знала, что это далеко не вся правда. Она помнила Кэнделберн с детства, когда та еще была человеком. Невысокая белокурая блондинка приезжала в лагерь клана «Вааца» пару-тройку раз в год и привозила ей сладости, краски и игрушки из города. Ренато всегда приглашал Джесс остаться с кланом навсегда, стать оборотнем, как они, а Элен, мать Эспер, почему-то даже не ревновала.