Эй, Микки! (СИ)

— А ты что здесь делаешь, леденец апельсиновый? – зло одёргивает его Микки и, приподнявшись на мыски, заглядывает за плечо нахмурившегося Галлагера: – Мэнди! У тебя другана с тачкой нет? Надо твоего дружка отсюда отвезти подальше, а то он загостился и вырубился от усталости прямо в коридоре.

— Ты ебанутый, – заявляет она, оттирая Галлагера плечом.

— Новое что-нибудь скажи.

— У меня есть машина, – подаёт голос Галлагер.

— Достаточно раздолбанная для Саус-сайда? – вскидывает брови Микки и усмехается. – Я надеюсь, ты не про тот «додж», потому что если ты на нём въедешь в Саус-сайд, тебя отпиздят на раз-два, а очко разорвут на три-четыре.

— Дай мне сделать один звонок. Я решу.

Микки уверен, что впервые видит Галлагера таким серьёзным, он даже будто повзрослел лет на пять. Он уходит вглубь квартиры, а Мэнди опасливо выглядывает в коридор.

— Как думаешь, он надолго вырубился? Вдруг до Саус-сайда очнётся?

— Очнётся – пристрелю, – пожимает плечами Микки, и Мэнди пинает его коленом.

— С Кеньяттой могут быть проблемы. У него большая семья, и он это так просто с рук не спустит.

— У меня остались знакомства в Саус-сайде, – отмахивается Микки и добавляет тише: – Только не думал, что они когда-нибудь мне пригодятся. Надеюсь, я всё же не зря проебал столько лет на то, чтобы моё имя там узнали.

— И ты всё равно не должен был…

— Об этом нужно было раньше сказать, ясно? – перебивает её он. – Что мне надо просто сидеть и тупо игнорить грохот за дверью, потому что кто-то из соседей точно вызовет копов.

Громила со стоном шевелится, но Микки ударом ноги в челюсть вырубает его снова. Мэнди вздрагивает.

— Галлагер правда что-то может? – переводит тему он, не давая ей сказать ни слова. – Или за тачкой вызвонить Игги?

— Может.

— Так а какого хера за дверью отсиживался, пока этот мудила её в щепки размолоть пытался?

— Потому что я попросила! – повышает голос она.

— И он, конечно, послушал? Ссыкун.

— Я сказала, если он выйдет, я выйду тоже. И если бы ты знал, сколько раз он порывался ломануть тебе на помощь, ты бы тут не пиздел.

— Придавил бы тебе сонную артерию на время и дело с концом, – хмыкает Микки.

— Спорим, я бы его яйца раньше в омлет превратила?

— Он не видел твоих синяков, – давит Микки, приближаясь к ней. – Если он правда такой, как ты рассказываешь, похуй бы ему было на все твои просьбы, он бы запер тебя в ванной и вышел начистить ебало твоему мудаку. И если кто-то из нас и ёбнутый, то это ты, а не я. И Галлагер, раз тебя слушает, – свистящим шёпотом заканчивает он.

Мэнди смотрит на него из-под бровей и выглядит забитой. И он еле сдерживается, чтобы не развернуться и не всадить пулю в чёрную черепушку, потому что Мэнди не должна терпеть. И прятаться не должна: имеет полное право чувствовать себя в безопасности хотя бы дома. О какой безопасности вообще может идти речь, пока этот чёрт жив и, видимо, не согласен с её решением расстаться.

— Спасибо, – чуть слышно говорит она в тот момент, когда мысли Микки переключаются с неё на Галлагера.

— Обращайся, – язвительно отзывается он.

— Нет, я… – Она мнётся и сглатывает. – Меня никто никогда не защищал. Я всегда могла постоять за себя сама, но за то время, что живу здесь, отвыкла. Спасибо, Микки, – повторяет она, и у Микки щекочет в носу.

— У меня же колония за плечами, – широко улыбается он, прочистив горло, – кто, если не я.

Мэнди пихает его кулаком в плечо и улыбается в ответ.

— С машиной решил, – наконец появляется в коридоре Галлагер.

— Отлично, и теперь самая большая проблема – стащить эту тушу по лестнице, – напоминает Микки. – Может, из окна спихнём?

— Стащим, – расправляет плечи Галлагер и выходит к телу.

— Ты себя переоцениваешь, дохляк.

— Или тебя, – отбривает тот, и Микки хмурится.

Ощущение, что он что-то где-то упустил, становится всё ярче.

Называть Галлагера дохляком явно было преждевременно, потому что силы в нём неожиданно дохуя, Микки и то сильнее выдыхается, когда они наконец оказываются у чёрного входа в здание. Дважды они его всё же уронили, а один раз Галлагер явно специально приложил его виском об угол подоконника, но никто и слова не сказал. Мэнди только поморщилась, но тоже смолчала.

Они остаются у двери, пока Галлагер убегает за машиной, и всё это время Мэнди нервно курит и оглядывается по сторонам, заставляя Микки дёргаться. Правда, тот самый «додж», пригнанный пятью минутами позже, напрягает его ещё сильнее.

— Я про разорванное очко не шутил, – замечает он.

— Я не тупой, – сухо отвечает Галлагер.

— А я бы поспорил.

— Вернёмся к этому разговору, когда решим проблему, идёт? Запомни, на чём мы остановились.

По-прежнему не глядя на Микки, он открывает заднюю дверь, подходит к нему и перехватывает огромные плечи. С тем, чтобы сунуть тушу на заднее сиденье, приходится повозиться, да и складывают они его чуть ли не пополам, иначе не влезает, но в итоге дверь всё-таки закрывается.

— Скинем его на железнодорожной станции, – ставит перед фактом Галлагер через пару минут, заводя машину. – Очухается – сам до дома доберётся.