Эй, Микки! (СИ)

— Что это было?

— Где?

— В пизде, блядь, – морщится он. – Что за фантазии?

— Тони тебя клеил!

— Два года назад! – повышает голос Микки. – А тебя сегодня с утра, между прочим. А сцену устроил ты.

— Это потому что от тебя хер дождёшься, – бубнит Йен.

Микки недоверчиво смотрит на него, а потом вздыхает и, потерев лицо ладонями, достаёт сигареты и закуривает. Протягивает пачку Йену, выпускает дым и осторожно спрашивает:

— Тебе серьёзно это всё надо? Барбекю, велосипеды, праздники в честь годовщин?

Он не хочет слышать «да». Не хочет, потому что он совсем не тот тип людей, которые будут мутить романтические завтраки в честь Дня всех влюблённых и дарить какие-то милые мелочи в годовщины первого поцелуя и первого секса. Может, раз в год они сходят в кино, а в честь дня рождения посидят в забегаловке и съедят по стейку, запивая пивом. Это и так уже слишком.

Наверное.

Может быть.

— Мне нужен ты, – негромко отвечает Йен и подходит ближе. – Я знаю, ты сейчас думаешь, что это всё пиздец как по-гейски, но это правда, мне хватит. Я не собираюсь переезжать в пригород и покупать микроавтобус, чтобы туда влезла детская футбольная команда. Спортивной тачки и квартиры с охерительным видом из окна хватит за глаза.

— Ты ко мне переезжать собрался? – хмурится Микки, хотя после его слов круто отпускает. – У тебя-то вид так себе. На тихую улицу, по которой раз в час медсестра провозит старика в инвалидной коляске.

— У меня приличный район!

— Я это слышал уже, – криво улыбается Микки и качает головой. – Что с тобой не так, Галлагер? Ты то ведёшь себя как самый зрелый человек на свете и готов терпеть все мои заёбы, а то дуешься из-за херни, будто тебе восемь лет.

— Я твои заёбы терпел, теперь ты мои терпи, – ворчит Йен и, отклонившись, тушит так и не докуренную сигарету. – Хотя я не заставляю.

— Что за идиот, – закатывает глаза Микки и, быстро выдохнув в сторону дым, целует Йена.

Всех обид сразу как не бывало. Тот послушно разжимает губы, впускает язык Микки и прижимается ближе, пальцами сминая задницу. Вот так – мгновенно, без единого сомнения, минут за пять до начала рабочего дня в запертой курилке, в которую ещё только каким-то чудом никто не ломится.

— В обеденный перерыв поедем к тебе, – шепчет ему в губы Йен через пару минут, отстраняясь и облизывая губы. – Или я сдохну.

— А после работы надо с Мэнди поговорить, – неохотно добавляет Микки, и Йен кивает.

То ли они только что пришли к компромиссу, то ли… ой, да хуй знает.

Просто больше не страшно.

========== Глава 28 ==========

Микки знает наверняка: если бы в обеденный перерыв они с Йеном не поехали к нему, дорога к дому Йена – или Мэнди, тут уже хер разберёшь – была бы очень длинной. Он и сейчас продумывает, как бы ему всё-таки слиться оттуда вечерком, потому что оставаться с Мэнди надолго не планирует совсем. Есть за ней такой грешок, её иногда становится слишком много, и вот он уверен на все сто: сегодня её будет не слишком много, а дохуя. Она то ли будет в восторге, то ли примется саркастично язвить, но эмоциями своими абсолютно точно закидает с головой.

Не сдохнуть бы в процессе.

Вообще-то пока они ехали к дому Галлагера, Микки не нервничал. Совсем нет. Не то чтобы он зависит от мнения окружающих (ха! ну уж точно ему похер, что там себе думает Мэнди), к тому же кому есть дело до него, просто… блядь. В машине разговор с Мэнди представлялся чем-то далёким, но стоит Галлагеру припарковаться, и Микки сразу вспоминает всю её беспардонность. Она будет стебать их обоих до конца дней. Йена, возможно, меньше, потому что с какого-то хера считает его своей лучшей подружкой, и под раздачу попадёт Микки.

Он не боится Мэнди.

Не боится.

Просто она задерёт нос и через слово начнёт вставлять «Я же говорила!». Интересно, все бабы так и норовят постоянно кого-то свести или это только Мэнди особенная?

— Я не знаю, в курсе ты или нет, – всё-таки говорит Микки, передумав открывать дверь машины, – но с того дня, как ты заявился ко мне утром с кофе, Мэнди постоянно полоскала мне мозги, что я должен к тебе присмотреться. Подумал, что ты должен знать.

— Меня она попросила дать тебе шанс. Вернее, шансы, потому что вечно твердила, что ты где-то да проебёшься, – пожимает плечами Йен. – Она не слишком хорошо тебя знает, да?

— Сучка однажды попыталась устроить мне свидание с собачником с шестого этажа. Знаешь, чем оно закончилось?

— А должен?

— Попытка провалилась, и следующие пару недель она трахалась с ним сама. Потом появился Кеньятта и отмудохал парня так, что ему пришлось переехать. Точно за пределы Чикаго, а там, может, и из Штатов выехал. Живёт где-нибудь на отшибе в глухой монгольской деревне и ссытся от любого шороха.

— Подожди, – хмурится Йен, – она хотела подложить под тебя натурала?

— Вряд ли она знала это, когда начала воплощать свой план. С тех пор прошло года полтора, и всё это время она ко мне не лезла. Пока не появился ты.

— Ауч.

— Именно.

Он выдыхает и, задержав ненадолго дыхание, всё же выходит из машины.