Эйдолон

Выполнение заклинания над самим собой показалось странным. Меч в руке зажил своей жизнью, той частью воли и сознания, которая пронзила галлу и несла на себе их порчу. С самого начала этого жуткого путешествия Бришен чувствовал себя опустошенным, неполноценным. Так оно и было. Когда часть духа, занимавшая меч, погрузилась в эйдолон, он едва сдержал возглас удивления. Когда мышцы тела закричали в агонии, а веки закрылись от резкого солнечного света, он громко рассмеялся.

– Я не лишился рассудка, – заверил он обеспокоенных Серовека и Гайриса, когда те помогли ему подняться. – Я снова цел.

– Хорошо сказано, – с усмешкой ответил Серовек.

Их радостные поздравления разделили не все. Ондраш стоял в стороне, спрятав иссохшую руку подальше от глаз. Опальный уже держал поводья своего скакуна, за которым присмотрели Кереси, пока их не было. Вухани исчезли, как и мертвые. Когда Бришен снова стал собой, заклинание перестало действовать.

– Моя дочь ждет меня, – сказал Ондраш и вскочил в седло. – Я вам еще нужен?

Бришен покачал головой.

– Нет, но королевство каи в долгу перед тобой. Ты спас мир, Ондраш.

Гаури посмотрел на находящегося под защитным заклинанием Мегиддо и снова на Бришена.

– Не украшай нас победоносными венцами, – сказал он с кислой гримасой. – Здесь нет героев.

Он кивнул Гайрису и кочевникам Кереси, а потом ударил пятками по бокам своего скакуна. Лошадь и всадник рысью выехали из круга каменных столпов и начали спускаться по склону.

– Он съедаем чувством вины, – изрек Серовек, не спуская глаз с места, где исчез Ондраш.

– Я не мог остановить заклинание и не стал бы менять своего решения, если бы можно было повернуть время вспять.

Бришен был так же потрясен судьбой Мегиддо, как и Ондраш. Как и они все, но он не лгал ни себе, ни другим. Закрытие бреши было превыше всего. Самопожертвование Мегиддо доказало, что монах это понимал.

– Мы знаем, – ответил Серовек. – И гаури тоже. Ему просто нужно время, чтобы принять это и понять, что, будь у него вдвое или втрое больше сил, он не смог бы освободить Мегиддо. Когда первый галлу впился в него когтями, было уже слишком поздно.

– Возможно, он этому не обрадуется, но я подтвержу Сангуру Хромому, что Ондраш Франциск сыграл важную роль в изгнании галлу и заслуживает того, чтобы ему вернули его земли. Возможно, он не примет моих благодарностей, но я надеюсь, что он не откажется от награды.

– Не откажется. Ты слышал его во время нашей первой встречи. Его дочери нужно приданое, и если он был готов столкнуться с галлу ради ее счастливого брака, то примет все почести и земли.

Они задержались у Тора ровно настолько, чтобы соорудить простые сани и осторожно перенести на них Мегиддо. Зачарованный меч ярко сверкнул на солнце, прежде чем Серовек завернул его в несколько слоев меха и кожи и привязал к седлу. Он, Гайрис и кочевники собрались отправляться домой, как только Мегиддо привяжут к саням и все сядут в седла.

– Ты точно не хочешь, чтобы мы поехали с тобой в Саггару? Это не такой уж большой крюк. – Серовек, нисколько не обеспокоенный своим пребыванием в качестве призрачного короля, многозначительно пошевелил бровями. – Я воспользуюсь любым предлогом, чтобы снова увидеть прекрасную Анхусет.

Бришен усмехнулся.

– Ты видел ее вчера.

– Это не считается. Я выполнял роль няньки для мертвых и был слишком далеко, чтобы очаровать ее.

– Твое обаяние убьет тебя. – Бришен покачал головой. – Я хочу проехаться один и посмотреть, смогу ли войти в Саггару без особого внимания и фанфар. Этого трудно добиться в окружении восьми человек и призрачного короля. Кроме того, тебе нужно доставить Мегиддо в Верхний Салюр ради безопасности монаха и рассказать о случившемся его семье.

Шутливое настроение маркграфа вмиг улетучилось.

– Худшая из задач.

Бришен расстался с остальными под холодным зимним небом. Как и в случае с Ондрашем, он поклонился Гайрису, выразил свою благодарность и пообещал любую помощь в будущем, если она понадобится. Он и Серовек взялись за руки.

– Счастливого пути, друг. Похоже, я останусь перед тобой в вечном долгу.

Беладин отпустил ладонь Бришена и ударил по бицепсу. Рука Бришена на мгновение онемела даже сквозь двойные слои кольчуги и мягкого гамбезона.

– Никаких долгов, – заверил Серовек. – Но я хочу получить приглашение на следующий фестиваль Кихаки, и ты позволишь мне пригласить на танец прекрасную Ильдико.

– Я прослежу, чтобы на кухне приготовили для тебя пирог со скорпидом.

Серовек ухмыльнулся.

– Ты всегда был замечательным хозяином, Бришен Хаскем.

Бришен проводил их взглядом и повернул коня к Саггаре. В отличие от вухани, бег земной лошади не покрывал лиг за считаные минуты, и он достиг ворот города лишь к середине утра следующего дня.