Эйфория

Она плакала. Он не видел ее лица, но был совершенно уверен в этом. Осторожно обернувшись, он увидел, что она лежит, закрыв лицо руками, тонкая, нервная и недвижимая.

Так легко повредить, надавить, причинить боль, подумалось Бенедикту. Так близко к невидимой границе, за которой…

– У тебя не было абъюза, – уверенно сказал он. – Ты просто этого не хотела. Ты никогда этого не хотела.

– Я хотела доставить ему удовольствие, – чуть слышно сказала она.

– Оставив себя мучиться у порога и терпеливо пережидать пир чужого сладострастия, – с отвращением сказал Бенедикт.

Она отняла руки от лица и посмотрела на него заплаканными глазами.

– Что я должна была делать?

Бенедикт протянул руку, словно собираясь коснуться ее, но остановился.

– А что бы тебе… – он смотрел, как на ее лице одно за другим сменяют друг друга противоречивые чувства.

– Это не было больно, – с усилием сказала она.

– Просто ты каждый раз чувствовала себя обманутой, – кивнул Бенедикт.

– Да, – она закрыла глаза.

Его рука все-таки дотянулась до нее и, скользнув по предплечью, осторожно спустилась к изгибу талии, на мгновение задержавшись на ней, после чего, будто бы передумав, взлетела вверх и вернулась к плечу.

– То, что происходило сейчас… с тобой уже было такое?

– Да, – кивнула Айра. – Но не так… Это никогда не было главным блюдом в меню, – быстро выпалила она.

– Разумеется, – Бенедикт усмехнулся. – Свежая телеграмма: «Мадам, сегодня у вас будет секс. Уделите мне две минуты», – в его голосе помимо его воли вспыхнула злость.

– Что-то в этом роде, – Айра невесело улыбнулась.

– Вы все еще вместе?

– Нет, – она покачала головой.

– Что ж, – Бенедикт повернулся и, снова опустившись на спину, проговорил: – Вынужден признать, что наша с тобой встреча не удалась.

– Ты… ты серьезно? – Айра, кажется, не поверила тому, что услышала.

– Вполне.

– И что… – она явно пыталась найти правильные слова, но ей мешали удивление и волнение. – Что ты предлагаешь?..

– Понятия не имею, – Бенедикт говорил спокойно, таким тоном, как будто они вместе решали трудную задачу, и он внезапно обнаружил, что предложенный им алгоритм совершенно не подходит к ситуации.

Айра села, подтянув ноги к груди.

– Мне было хорошо, – с долей сомнения сказала она.

– Я рад, – вежливо ответил Бенедикт.

– И ты ничего мне не скажешь? – кажется, она снова начала заводиться, – на этот раз, из-за его равнодушия.

– А что я должен сказать? – Бенедикт наклонил голову и посмотрел на нее. Он все еще лежал на кровати, поэтому ей пришлось развернуться к нему и сделать движение, чтобы приблизиться. Сев рядом с ним, она склонилась над его лицом и требовательно произнесла:

– Ты мне не скажешь, что это было?

– А разве не ясно?

– Нет!

– Ничем не могу помочь, – Бенедикт равнодушно пожал плечами. – Боюсь, в моей работе, так же, как в любой другой, бывают сбои. Я попросил прощения.

Он не спеша встал и расположился напротив нее, рассматривая светлые точки в ее карих глазах.

– Айра, я в самом деле виноват перед тобой. То, что произошло здесь, недопустимо. Я должен был сделать все для того, чтобы избежать этого. Я думаю, тебе лучше уйти.

Тишина, прозрачная и неожиданно легкая, возникла между ними и разлилась по комнате.

– Пожалуй, ты прав, – медленно сказала Айра, усаживаясь поудобнее и отводя взгляд. – Но… – Бенедикт заинтересованно посмотрел на нее. Она выглядела так, словно собиралась принять какое-то решение. – Но я не уйду, – ее голос сделался задорным и звонким. – Я хочу попробовать.

– Что именно? – невинно поинтересовался Бенедикт.

– Ты знаешь что.

– Не имею ни малейшего представления, – сказал он, поднимаясь и направляясь к столику с напитками.

– Ты хочешь, чтобы я ясно и раздельно сказала тебе, что хочу, чтобы ты трахнул меня? – сказала она ему в спину.

Бенедикт остановился.

– Я не совсем уверен, что это то, чего я ожидал, – обернувшись, сказал он. – Но готов рассмотреть это предложение.

Она сидела на кровати, теперь уже почти обнаженная: блузка, сползшая ниже плеч и болтающаяся ближе к талии, не только не скрывала ее тела, но, скорее, подчеркивала и усиливала ощущение смелости и открытости.

Бенедикт не двигался.

– Айра, ты уверена? – тихо спросил он.

Если я ошибусь еще раз, она окажется не обиженной, а покалеченной.

– Нет, – она покачала головой. – Но если я не попробую сейчас, то потом уже точно не смогу.

Сыграло ли свою роль то, каким тоном она это сказала, или просто она выглядела слишком соблазнительной в этой своей отчаянной выходке, которая, – он хорошо знал, – была вызвана, скорее, адреналином и усталостью от страха, чем реальной решимостью, но это заставило его в свою очередь сделать свой выбор.

– Что ж… придется тебе довериться мне, – сказал Бенедикт.

– Видимо, придется, – весело сказала Айра. – Если ты… – она покраснела – если ты все еще хочешь.

– Почему ты думаешь… – проследив, куда она смотрит, Бенедикт окинул взглядом собственное тело и улыбнулся. – А, ты об этом, – он пожал плечами. – Некоторые разговоры не способствуют поддержанию возбуждения. Это легко поправимо.

Он не спеша подошел к кровати, внимательно глядя на нее.